Шепот гремучей лощины - стр. 45
– В город?! – Теперь они смотрели на него почти с ненавистью. И Сева, и Митяй.
– Батя, в город?! – Губы Митяя посинели, как у покойника. – И оставим там всех? Бабу Симу оставим? Василя Петровича?! Леньку Сиволапова?!
Он бы перечислил их всех, всех, с кем рос, водил дружбу и дрался. Он жалел их всех и был готов спасать их от неминуемого. И в этот самый момент Григорий понял, что не станет мешать, что у него, непутевого и никчемного, вырос замечательный сын. Так уж ему повезло…
– Хорошо, – сказал Григорий, ни на кого не глядя, и пошагал вперед, к голодному зареву.
– Мы в деревню? – Они нагнали его тут же, встали по обе стороны, словно часовые.
– Я в деревню, а вы не мешайте! – Рявкнул он и ускорил шаг.
Горели крайние хаты. Дом Василя Петровича уже занялся таким факелом, который не потушить. Рядом стрелял искрами покосившийся домишко Мишани-полицая. Искра попала, или фрицы решили не щадить никого? За что мстят? Ясное дело – за что! За трупы в Гремучем ручье, за оторванную башку бургомистра.
Перед домом старухи Самохиной, еще пока невредимым, с беспомощным лаем металась лохматая собачонка. Кого облаивала? Григорий присмотрелся. Из хаты волоком волокли собачкину хозяйку. Старуха Самохина в мирные годы бабой была вредной, не единожды жаловалась на Митяя участковому, но сейчас время было не мирное, сейчас старуху Самохину волокли на верную смерть, а собачонка пыталась ее защитить. Собачонку убили очередью из автомата, и старуха завыла нечеловеческим голосом. У Григория от этого воя волосы на загривке встали дыбом.
– Надо что-то делать, – прохрипел рядом Сева.
– Погоди, – цыкнул на него Григорий. – Разобраться надо.
Разбирались недолго. Эсэсовцы сгоняли людей на окраину, к пустующему с начала войны коровнику. Почему сюда? Потому что деревянный, потому что окна маленькие, а ворота можно заколотить… Хорошо, что Григорий понял это раньше, чем пацаны. Плохо, что понимание это ровным счетом ничего не давало. Или все-таки давало?
Он принялся считать. Нет не сельчан, а фрицев. По головам, как кур. Голов получалось двадцать. Двадцать до зубов вооруженных головорезов. А с ними Мишаня-полицай, бегает, суетится гадина! Если придется стрелять, Мишаню он уберет первым. Давно нужно было.
– Что они делают? – шепотом спросил Митяй.
– Ждите меня здесь! – велел Григорий, а потом добавил строго: – И не суйтесь! Сам разберусь. А если не разберусь, пробирайтесь к тетке… – Он не договорил, махнул рукой, то ли прощаясь, то ли отгоняя их от себя. Махнул и двинулся вперед, к полыхающей деревенской окраине.