Шепот гремучей лощины - стр. 44
– Свои, – напомнил Григорий на всякий случай, и Горыныч в ответ снова рыкнул. – А вы выходите, раз уж невтерпёж! – И повесил ружье на плечо.
Мало того, что вышли – еще и к Темному псу подошли на такое расстояние, что у Григория перестало биться сердце. Впрочем, билось оно у него теперь не особо часто.
– Полегче, – предупредил он сразу всех: и пацанов, и Горыныча. – Не нужно сразу обниматься.
Пацаны поморщились, а Горыныч оскалился всеми тремя пастями, вроде как улыбнулся.
– Ну, раз познакомились, так давайте выдвигаться. – На всякий случай Григорий встал между псом и пацанами и ружье с плеча снял. Тоже на всякий случай. – Ты, Горыныч, беги вперед. Будешь у нас разведчиком. Если заметишь кого, сразу не бросайся, вернись к нам, будем разбираться. Тут, знаешь ли, партизаны могут бродить. Это такие ребята, который трогать не надо, для нас они пока не враги.
Сева и Митяй зыркнули на него со смесью злости и недоумения. Что значит – не враги? Они герои!
Может и герои, да только сам Григорий не доверял сейчас никому, ни фашистам, ни партизанам. Как говорится, своя рубашка ближе к телу. И лучше бы им не встречаться ни с теми, ни с этими.
– Вперед, Горыныч! – сказал он, и Темный пес сорвался с места.
Нет, не так… Темный пес сам стал темнотой. Вот он есть – вот его нет.
Григорий присвистнул, пацаны переглянулись. Кое в чем они все-таки проявляли единодушие. Может, и подружатся. Митьке нужен хороший друг. Особенно сейчас.
Шли гуськом: Григорий первым, следом Митяй, замыкал цепь Сева. Митяй пытался возражать, пришлось на него цыкнуть. Не время для девичьих капризов.
Пока шли, не встретили ни единой живой души. А Горыныч, если и был где-то поблизости, то не показывался. О том, что деревня близко, узнали по загорающемуся над лесом зареву. Нехорошему зареву… И гарью запахло. Гарь Григорий учуял еще задолго, но до последнего не хотел верить.
Пришлось поверить. Видово горело! Полыхало жарким, щедро подкормленным бензином пламенем.
– Что это, батя?.. – Митяй облизнул пересохшие губы, ухватил Григория за рукав. – Что там?!
– Деревню подожгли, – не сказал, а процедил сквозь стиснутые зубы Сева. – Эти гады подожгли деревню! – Голос его сорвался на крик.
– Тихо! – Рявкнул на него Григорий. – Воплями ты никому не поможешь, никого не спасешь.
– Там люди! Слышите, дядя Гриша, там же живые люди! – Сева больше не кричал, но все равно казалось, что кричит. – Им же надо помочь!
Подумалось, что уже неживые, при таком-то зареве. Но говорить этого вслух Григорий не стал.
– В город идем, – сказал он вместо этого. Сказал решительно и строго, чтобы даже не подумали перечить.