Шефы тоже плачут - стр. 9

- Ты как? - интересуется тётя Таня, подсаживаясь ко мне.

- Хочется сдохнуть. Особенно от вашего вопроса.

- Глупости. Ты же не знала, что у Андрея аллергия именно на этот вид перца.

- Не знала. Правда, не знала. Но если бы не дурацкое желание над ним подшутить…

- Ну, ваши отношения всегда были такими… чему тут удивляться?

И ведь не поспоришь. Даже отрицать, что у меня и Андрея в принципе были отношения - глупо. Какие-то больные и болезненные, но ведь были. С той самой секунды, когда я зарядила ему игрушкой в лоб.

- Как он? - Я всё же отрываюсь от созерцания своей обуви и перевожу взгляд на тётю Таню, по пути цепляя глазами цаплю. Она смотрит на меня презрительно, и я её понимаю. Будь я на месте Милены, последний человек, которого я бы хотела здесь видеть - тот, который едва не отправил в морг её парня.

- Нормально. Приступ сняли, но теперь - никакого халапеньо!

Тётя Таня устало улыбается, я тоже предпринимаю попытку ответить ей взаимностью. Но получается как-то хреново. 

- Он просил тебя зайти к нему.

- Кто?

- Как - кто? Андрей.

- Зачем? 

- Я не знаю. 

- Зато знаю я. Попробует прибить меня штативом для капельницы и будет прав.

- Глупая. Он не сердится.

- Почему?

- Я же сказала, что он тебя любит.

Очень хочется запротестовать. Но сейчас, когда меня гложет непереносимое чувство вины, я даже не пытаюсь этого сделать. 

- Значит, мне можно к нему зайти?

- Нужно!

Орловский лежит на больничной кровати, и от одного только этого осознания хочется совершенно трусливо развернуться и сбежать. Но я просто подхожу и встаю в полуметре от него. Кажется, он спит, что даёт мне возможность стоять и смотреть на него, отмечая какие-то вещи, которые раньше казались совсем неважными. Как он хмурится во сне, например. Точно так же, как в детстве, когда ему было семь, а мне шесть, и он пытался меня «строить». Как же давно это было! Кажется, в какой-то другой жизни, где были совсем другие Андрей и Рита.

- Пухляш, ты во мне дыру проделаешь, - жалуется он, не размыкая глаз, чем заставляет меня инстинктивно отступить на шаг. - И я совсем не о щедрой порции халапеньо в моём желудке.

- Я…

Что - я? Вот что мне ему сказать? Не виноватая я, эта идея сама пришла? Или может: прости меня, я больше не буду?

- Да? - уточняет он, приоткрывая глаза и вперившись в меня взглядом. 

- Мне очень жаль, что всё так вышло, - говорю то, что крутится на языке с того момента, как Орловский стал задыхаться на глазах у изумлённой публики. - И ты мог бы предупредить, что у тебя аллергия на халапеньо!

- Да-а? Как бы это выглядело, по-твоему? О! Какой чудесные пирог с ревенем! Только я его есть не буду, у меня аллергия на один из его компонентов, а именно - на перец?