Щитом и мечом - стр. 55
Воевода поморщился:
— Ишь, рассвистелись, душегубы! Соловьи-разбойники! Чай ждут нас.
— Ничего страшного, — сказал я. — Действуем по плану. Сначала отправляем переговорщиков, дальнейшее будет зависеть от того, примут ли наши условия.
— Кто вызовется?
— Я и пойду, — произнёс я.
Отчего-то сегодня мне было не страшно, наоборот: не пойми откуда взялся внутренний кураж. Я был готов хоть грудью на амбразуру ложиться.
Иван дёрнулся, чтобы вмешаться, но я остановил его знаком руки.
— Стоит ли? — покачал головой Фёдор Прокопич.
— Двум смертям не бывать, — легкомысленно парировал я.
— Помоги вам Господь! — с надрывом воскликнул воевода.
Иван ненадолго задержал меня.
— Петь, на рожон не лезь, — попросил он.
— Что я дурак что ли? Но так уж сложились обстоятельства. В любом случае, надо идти. Не мне, так тебе, — видя, что Иван вскинулся, я снова не дал ему и рта раскрыть:
— Однако лучше мне. Я воробей стрелянный. Но ты не переживай, мне своя шкура дорога — буду осторожным.
— Знаю я тебя и твою осторожность, — вздохнул предок.
Солдаты принесли на скорую руку изготовленное белое полотнище, вручили мне.
— Может, вашскородь, из нашего брата кого лучше отправить? Вдруг нервишки у злодеев дрогнут? — предложил один из них.
— Правду, Борис, глаголешь. Давайте другого переговорщика найдём. По нам татям пулять чай не так интересно, — откликнулся другой.
— Спасибо на добром слове, ребята, — искренне поблагодарил я. – Но… взялся за гуж... В общем, сам справлюсь.
— Отчаянный вы, барин, как я посмотрю! Дюже отчаянный.
— Какой есть! Ладно, братцы, не поминайте лихом! Эх, помирать нам рановато, есть у нас ещё дома дела! — фальшиво пропел я и пришпорил коня.
Кавалерист из меня был так себе. С лошади не падаю и то ладно. Мозоли на нужных местах натёр и малость привык. Теперь не обязательно неделю стонать, охать да менять примочки на «натруженных» участках.
В этот самый момент прежняя лёгкость сменилась дрожью. Разбойники, пусть благородного происхождения, остаются разбойниками. Им меня, живого человека, подстрелить — что куропатку. Укокошат без всякого страдания и достоевщины. Наоборот — ещё и поскалятся.
Но… раз вызвался, значит, надо! Форсить до конца! До победного.
Подскакал ко рву, остановил коня и помахал белым флагом.
— Эй, господа-разбойнички! Парламентёра встречайте! Только с горяча дырку не проделайте, чай костюмчик почти новый, жалко будет.
На стене появилась крепкая кряжистая фигура немолодого человека, одетого в гвардейский пехотный мундир. Сапежский? Думаю, он. Откуда тут ещё одному лейб-гвардейцу взяться? Интересно, он специально прнарядился, чтобы вызвать у нас смущение? Как же, заслуженный вояка, преображенец, потерявший ногу на полях сражений!