Шарлотта. Последняя любовь Генриха IV - стр. 45
– Вы очень их любите. Вы постоянно занимаетесь ими.
– Это мои единственные друзья.
– Но знаете ли, что я могу к ним ревновать?
– Ревновать к моим собакам?
– Вы сохраняете для них всю вашу любезность.
– О, вы должны были уже видеть, что я вовсе не любезен.
– Не могу скрыть, что я приметила это.
– Что же делать? Я не понимаю изящного обращения. У меня ведь нет наклонности к этому.
– Я уверена, что вы клевещете на себя. Вы составляете себе очень дурную репутацию. Меня ведь хотели уверить, что вы ненавидите женщин.
– А, вам сказали это?
– Да… Тогда я заступилась за вас; я сказала, что это неправда.
Она остановилась, жеманясь, как бы поощряя принца продолжать ее фразу. Но он не тронулся с места и, кончив начатую охотничью арию, спокойно отвечал:
– Я не имею к ним ненависти…
– Вы оказываете им большую честь. А можно узнать, вы уважаете их?
– Но… это довольно трудно решить. Я к ним равнодушен…
– Это довольно лестно для меня.
– О! Я говорил не о всех.
Принцесса сделала движение к нему, но он не приметил; он уже отвернулся и ласкал Пирама, сдерживая зевоту.
Это положение становилось тягостным; надо было выйти из него во что бы то ни стало, но каким образом? Юная девушка уже три месяца употребляла все свое кокетство, чтобы добиться от жениха взгляда, слова, чего-нибудь, что могло бы показать ей, что она любима.
Эта угрюмая физиономия пугала ее. Она часто жалобно вздыхала при воспоминании о блестящем Бассомпьере, которого ей сначала приказали любить, а потом забыть, при воспоминании о старом короле, сильный восторг которого не укрылся от нее и который, несмотря на свою седую бороду, умел еще любить.
Ее утешили, ей возвратили надежду, и герцогиня Ангулемская сказала ей с таинственным видом:
– Подождите свадьбы.
Теперь она была обвенчана. Решительный час наступил; ее волнение и инстинкт говорили ей, что если любовь не пробудится в эту минуту, то не пробудится никогда.
Она призвала на помощь все свое мужество и, вооружившись самой обольстительной улыбкой, пошла к дивану, на котором сидел ее муж, как бы желая сесть возле него.
– Осторожнее, – сказал он, – не подходите так близко, вы разбудите Пирама.
– Все эта собака! Вы, стало быть, очень любите ее?
– Я уже вам говорил, я очень люблю ее.
– Кажется, больше вашей жены!
Принц вытаращил глаза.
– С чего вы взяли? Почему вы думаете это?
– Мы обвенчаны уже целый день, а вы еще не сказали мне ни слова.
– Извините, мне кажется, еще до бала…
– Несколько слов… Вы называете это разговаривать?
– А теперь вечером, здесь?
– Вы мне говорили о собаках, об охоте.
– Так вы не любите охоту? А меня больше ничего не интересует.