Сглаз, порча и защитные заговоры - стр. 45
В повести о воине Таксиоте, взятой из «Жития святых», рассказывается, что он вернулся к жизни, проведя шесть часов в могиле. И вот о чем поведал: «Когда я умирал, увидел некоторых эфиопов, стоящих перед мною; вид их был очень страшен, и душа моя смутилась. Потом я увидел двух юношей, очень красивых: душа моя устремилась к ним тотчас, как бы взлетая от земли. Мы стали подниматься к небу, встречая на пути мытарства, удерживающие душу всякого человека и каждое истязующее ее об особом грехе: одно обо лжи, другое о зависти, третье о гордости; так каждый грех имеет в воздухе своих испытателей. И вот я увидел в ковчеге, держимом ангелами, все мои добрые дела, которые сравнили ангелы с моими злыми делами. Так мы миновали эти мытарства. Когда же мы, приближаясь к вратам небесным, пришли на мытарства блуда, страхи держали меня там, и начали показывать все мои блудные плотские дела, совершенные с детства моего до смерти, и ангелы, ведущие меня, сказали мне: „Все телесные грехи, которые содеял ты, находясь в городе, простил тебе Бог, как ты покаялся в них“. Но противные духи сказали мне: „Но когда ты шел из города, ты на поле соблудил с женой земледельца твоего“. Услыхав это, ангелы не нашли доброго дела, которое можно было б противопоставить греху тому, и, оставив меня, ушли. Тогда злые духи, взяв меня, начали бить и свели затем вниз; земля расступилась, и я, будучи веден узкими входами чрез темные и смрадные скважины, сошел до самой глубины темниц адовых».
А в книге под названием «Невероятное для многих, но истинное происшествие» есть рассказ одного «образованного» человека, который провел 36 часов в состоянии клинической смерти.
«Взяв меня под руки, ангелы вынесли меня прямо через стены из палаты на улицу. Смеркалось уже, шел большой, тихий снег. Я видел его, но холода и вообще перемены между комнатной температурой и надворною не ощущал. Очевидно, подобные вещи утратили для моего измененного тела свое значение. Мы стали быстро подниматься вверх. И по мере того как поднимались мы, взору моему открылось все большее и большее пространство, и, наконец, оно приняло такие ужасающие размеры, что меня охватил страх от сознания моего ничтожества перед этой бесконечной пустыней… Идея времени погасла в моем уме, и я не знаю, сколько мы еще поднимались вверх, как вдруг послышался сначала какой-то неясный шум, а затем, выплыв откуда-то, к нам с криком и гоготом стала быстро приближаться толпа каких-то безобразных существ.
„Бесы“, — с необычайной быстротой сообразил я и оцепенел от ужаса. Бесы! О, сколько иронии, сколько самого искреннего смеха вызвало бы во мне всего несколько дней назад чье-нибудь сообщение не только о том, что он видел собственными глазами бесов, но что он допускает существование их как тварей известного рода! Как и подобало „образованному“ человеку конца XIX века, я под названием этим разумел дурные склонности, страсти в человеке, почему и само это слово имело у меня значение не имени, а термина, определявшего известное понятие. И вдруг „это известное определенное понятие“ предстало мне живым олицетворением!..