Сейчас P.S. И никого не стало. Книга 3 - стр. 11

Я подняла голову вверх и подставила моё лицо под дождевой поток. Я почти физически почувствовала, как Дима касается меня губами. Я раскинула руки в стороны и рассмеялась. Зажмурившись, я ловила губами дождевые капли и чувствовала его во мне, я чувствовала жизнь. Адреналин бурлил по моим венам, давая мощную эмоцию. Я была живая. И тут грянул гром. Сверкнула молния. А я продолжала стоять, раскинув руки и смеясь, мысленно обнимая моего Доброго. Я выбираю жизнь.

Ночью дождь кончился.

Через два дня утром я сидела под кедром на голой земле чуть в стороне от лагеря. Прикурила сигарету из пачки, которую я предусмотрительно спрятала на самом дне рюкзака, и затянулась и выпустила дым тонкой струйкой. Потом достала из гимнастерки потрепанное фото.

– Вот видишь, Добрый, теперь мы и в войнушку поиграли. Круто было, да? Надеюсь, тебе тоже понравилось. Ещё у нас по плану восхождение на Эльбрус. Но вот точно не обещаю в ближайшие два года, подготовиться надо.

К обеду к нам на нижнюю точку поднялся первый ЗИЛ 131, в который загрузили парней, мы с оператором покидали лагерь на втором ЗИЛ 131 с остатками личного состава, оставляя лагерь на попечении инструкторов и технического персонала. Всю дорогу я мысленно попрощалась с горой Лючихеза.

Участие в учениях на горе Лючихеза подарили проекту «Взгляд изнутри» ещё два выпуска.

Когда я оказалась дома, без супер-женщины в белом халате на своём посту, с волшебными уколами, которые помогают, мне показалось, что я умираю. У меня болело всё. Я вся была одна сплошная боль. Я вставала под душ и молилась. Я просила не мучить меня долго и поскорее забрать. А потом, когда я выходила, завернутая в полотенце, я видела себя в зеркале, и мне становилось стыдно. Я давала себе по щекам и кричала: «Соберись, тряпка!». Вода приносила кратковременное облегчение, и только под душем мне было не больно, иногда я стояла так часами. Каждый день.

Волосы отрастали очень медленно, вес отказывался набираться. Я не могла есть. Каждый прием пищи сопровождался ноющей болью после, которая терзала меня часами, в лучшем случае. В худшем – меня рвало, в желудке ничего не задерживалось. Много ночей я провела на полу в ванной, содрогаясь от болезненных спазмов, вытирая слёзы. Жёсткие ограничения, моё тело, которое отказывалось выздоравливать, слабость и неспособность выйти на улицу заставляли меня сопротивляться.

Я опять стала разговаривать с Добрым. Он был мне нужен, как воздух. Я время от времени прокручивала в голове наш разговор при подъёме на Шаман, вспоминала его высказывание, что мы – одно, и, если у меня заканчиваются силы, я всегда могу взять их у него. Сейчас самое время.