Северянин - стр. 8

Тело еще не успело упасть, как оба этих типа повернулись ко мне.

Я замер в боевой стойке, держа оба своих топора наготове. Ну, давайте, кто первый?

Они бросились на меня одновременно.

Я развернулся правым боком к противникам, уворачиваясь от удара копьем. Но меч второго воина смог найти свою цель – его острие вошло мне между ребер.

Блин! А это больно!

Нет, я не ощущал эту рану так, как если бы получил ее в реальности, иначе бы наверняка потерял сознание и вопил бы тут, как девчонка. Ну а чего, мы, современные люди, к подобным травмам непривычные, в отличие от предков. Вон, мой персонаж только зарычал. Но, тем не менее, мне было больно.

Я ударил обоими топорами одновременно. И мне удалось попасть, но все же удары оказались недостаточно сильными и я не смог убить мечника. Похоже, его спасла броня – крепкая кираса, явно сделанная нездешними мастерами. Она отдаленно напоминала броню, которую носили римские легионеры в реальном мире. Кто знает, может мой противник вернулся из набега, где и достал ее в местном, игровом варианте того самого Рима. Противник покачнулся и отступил на шаг. А на броне, в местах, куда попали мои топоры, появились вмятины.

Тем временем копейщик вновь попытался ударить.

Я отпрыгнул в сторону, занес руки с зажатыми в них топорами за голову и со всей силы опустил на противника. Удары оказались настолько сильными, что голова врага буквально расплющилась, а второй топор глубоко вошел в плечо. Копье упало в грязь, под ноги.

Удивительно, но мой враг продолжал стоять на ногах. Лишь пару секунд спустя его ноги подкосились, он рухнул на колени, так и оставшись сидеть в этой странной позе.

Второй противник замешкался, видимо, устрашенный смертью товарища, а может и полученные от меня удары не прошли для него даром. Я воспользовался моментом и тут же налетел на него.

Я бил топорами часто и быстро, даже не глядя, попадаю ли, наносят ли мои удары урон?

Когда я смог остановиться, то вместо человека увидел просто кусок мяса – весь в кровоточащих ранах, оставленных моими топорами, с пробитой в нескольких местах кирасой и разрубленным животом (видимо, удалось ударить под кирасу или же удар пришелся ниже), из которого свисали кишки. С залитым кровью лицом воин продолжал стоять и сжимать свой меч в руке. Но сражаться, оказывать сопротивление он уже явно не мог.

Я просто пнул его ногой, и он, взмахнув руками, упал спиной в грязь и замер, уже не пытаясь подняться. Я же подошел к нему, наступил на грудь и одним ударом отрубил ему голову.

– А-а-а-а! – я заорал так, что вороны, кружащиеся над полем боя, разлетелись в разные стороны.