Северный Удел - стр. 29

Пять убийц. Как минимум трое с «пустой» кровью. Предположим, что все пятеро. А что нам это дает? Что дала Громатову и Шапиро «пустая» кровь? Что дала Синицкому?

Я замер.

Силу. Ах ты ж, Ночь Падения! Силу она дала!

Получилось бы у Громатова без «пустой» крови убить носителя великой фамилии? Нет! Уж на что стар был Меровио, а настроение и мысли секретаря почуял бы сразу. Громатов не то что ножом махнуть – приблизиться бы не смог.

Высшая кровь – не расхожее словосочетание.

В гостях-плену у Гиль-Деттара я на спор, с завязаными глазами, «держал» двух шахар-газизов, которые пытались расстрелять меня из ружей.

Блистательные шахар-газизы, попадающие в суслика или голубя со ста шагов, бесславно мазали с тридцати.

О, они целились, они намечали: сердце, лоб или горло, они не дыша выбирали спусковые крючки.

Я же лишь слегка поправлял их.

Десять выстрелов. Десять возгласов, полных обиды и недоумения. Десять свинцовых шариков в глинобитную стену слева и справа от меня.

Тяжелый взгляд Гиль-Деттара ощущался даже через повязку…

Наклонившись, я приоткрыл штору.

Туман растаял. Улица и дом напротив казались невозможно резкими. Темнели окна. Светил газовый фонарь. Тень его шлагбаумом лежала на мостовой. Шарабан пропал.

Дождался пассажира?

Легкий стук в дверь заставил меня метнуться к «Фатр-Рашди» под подушкой.

– Кто там?

– Я, господин, – шепнули из-за двери.

Я сдвинул засов.

Кровник шагнул в комнату. В свободной рубахе. В подштанниках. С накрытым полотенцем подносом в руках. С огарком свечи в плошке сверху.

– Что это? – спросил я.

– Ну, я чую, не спите… – Майтус повертел головой. – Волнуетесь… А не евши целый день. Разве ж можно не евши?

– На столик, – подсказал я ему, куда ставить поднос.

– Ага.

Он с готовностью подчинился.

Потом снял полотенце, что-то поправил там, что-то переложил, чем-то негромко звякнул. Замер. Снова склонился.

– Майтус… – позвал я.

– Да?

Майтус повернулся ко мне. Лицо его было спокойным, расслабленно-сонным.

– Когда отец сделал тебя кровником?

– Так это… – Он потер щеку. – Две седмицы назад.

– И ты согласился?

– А чего б нет? Я, сколько помню, все при нем…

– А семья?

– Так нет у меня семьи. – Майтус потискал полотенце. – Умерли. Давно уж.

Я сел на постель:

– Извини.

– Да чего там… – Майтус подал мне миску с теплым картофелем: – Кушайте, господин.

– Сядь рядом, – сказал я ему.

Майтус осторожно присел на край, сложил кисти рук на коленях.

Я откусил картофелину, пожевал. Потрескивали фитили. Майтус смотрел в стену. Казалось, что и не дышал.

Рыжеватые усы. Золотящийся глаз.

– Дай руку, – отложив миску, я протянул ладонь.