Сети Лорелеи - стр. 49
– Что-то долго твои не едут. Далеко живут?
Я не знаю, где именно нахожусь. Какая-то тмутаракань. Авария произошла, когда я спал. Очевидно, на каком-то расстоянии от Киева, не слишком далеко. Думаю, при желании отец был бы здесь через пару часов. Но желания нет, он не приедет. Может быть, если бы сообщили не ему, а маме, то она хотя бы обезболивающее мне купила… Впрочем, не исключено, что я продолжаю её идеализировать. Она и семь лет назад, наверное, могла мне как-то помочь. Но безоговорочно приняла сторону отца.
– Давно я тут? – спрашиваю женщину, превозмогая боль.
– А я почём знаю? Не в моё дежурство это было.
Видимо, уже больше суток.
Звуки прекращаются, хлопает дверь, и я опять остаюсь наедине с болью.
Раньше не понимал, что означает пожелание врагу: “Гореть тебе в аду на медленном огне”. Но вот уже семь лет черти в преисподней заставляют меня платить по счетам, и я в полной мере прочувствовал это на собственной шкуре. Правда, недавно я обнаглел, попытался от них удрать и вернуться в нормальную жизнь. Поначалу даже показалось, что мне удалось. Но увы – поймали, вернули в чан и увеличили под ним огонь. Чтобы впредь было неповадно.
От судьбы не уйдёшь. А моя судьба – это черти. Я сам загнал себя в преисподнюю. Хотя тогда мне казалось, что поступаю единственно правильным способом. Просчитался…
Боль разрывает внутренности, я окончательно теряю контроль над собой и кричу.
Проявления слабости для мужчины – это позор. Но боль стирает все моральные принципы.
– Чего раскричался? – этот голос я уже слышал раньше. – Что я могу сделать? Ну поставлю тебе ещё один укол. Так ведь ни черта не помогает – только зря лекарства переводить. А они у нас, между прочим, на деревьях не растут.
Она ворчит, но всё-таки что-то колет, и через некоторое время я получаю небольшую передышку – боль слегка теряет остроту, и я проваливаюсь в дрёму. Ненадолго, потому что скоро пытка возвращается. А потом снова и снова…
Когда засыпаю, вижу девушку с длинными волнистыми волосами, смуглой кожей и миндалевидными глазами. Руся. Русалка. Это Валерка её так назвал. Но, по-моему, ей больше подошло бы имя Лорелея – певучее, нежное и женственное.
Когда-то давно мы с родителями и их друзьями Заславскими путешествовали по долине Рейна. Там есть скала, о которой рассказывают грустную легенду. На этой скале сидела красавица Лорелея и своими песнями завлекала рыбаков. Они засматривались на её красоту, заслушивались прекрасным пением, и сами не замечали, как попадали в омут на верную погибель.
Я чувствовал себя тогда взрослым и циничным – как положено пацану в старшем подростковом возрасте. Посмеивался над экскурсоводом, когда он пересказывал легенду, и корчил рожи. Мама сказала, что я вёл себя как необразованный дикарь, а Элина Заславская выдала с осуждением: