Серое Затмение - стр. 11
На железнодорожной платформе Владимирограда нас встретила грузная женщина в красно-черной казачьей форме. Я говорю «нас», потому что как оказалось в поезде были еще шесть мальчиков из других школ Асбестинска, которые попали в Казачий Корпус. Мы собрались вокруг казачки и она, забрав у каждого из нас направления на учебу (то самое, что вручил мне Святополк Владимирович в актовом зале), пересчитала всех по головам и сказала грозным и властным голосом:
– Ну, что, казачата, поехали!
Так началась моя новая жизнь. Нас расселили в общежитии при школе, раздали красно-черную форму, которая мне безумно понравилась, учебники и курсантские карточки. Школа находилась на юге города в одном из самых старых районов – Чкаловском, названном так в честь какого-то древнерусского политического деятеля времен Эпохи Алого Заката. Можно сказать, что весь район в целом был подстроен под нужды Казачьего Корпуса – на улицах можно было встретить либо людей в казачьей форме, либо гражданских, которые так или иначе были связаны с казаками. Сам Казачий Корпус представлял собой шесть пятиэтажных зданий из красного кирпича, выстроенных ровным квадратом. Внутри были плацы для построений и маршей и просторный внутренний двор. По внешнему периметру располагались общежития, наша, собственно, Специальная Школа, два парка, магазины, пару кафетериев и прочая прилегающая к Корпусу инфраструктура.
Мы принесли присягу и были зачислены на первый курс, получив чин рядового казака. Первые три года обучения были общими для всех новоприбывших в расположение школы курсантов. Мы изучали азы, из нас делали казаков по духу – прививали повадки, характерные черты и даже образ мышления, присущий этой почитаемой прослойке общества. Все это время мы жили в общаге – по четыре человека на комнату. По утрам маршировали, до обеда штудировали учебники, после обеда – занимались физической культурой и верховой ездой, а потом снова маршировали, распевая казацкие песни. Юных казаков не выпускали за пределы района, с нами рядом всегда был дежурный вахмистр, который проводил воспитательную работу, вел учет, проверял наличие каждого казака по утрам и перед сном. Иногда нас водили в город – мы посещали музеи, зоопарки, ходили на каток. Каждую такую вылазку я ждал с нетерпением. Особенно мне нравились военные музеи, где можно было увидеть собственными глазами не только военную технику современности, но даже редкие экземпляры оружия и военной формы Эпохи Алого Заката.
По прошествии трех лет обучения, я получил новый чин – приказный и вахмистр вручил мне первую лычку, которую я с гордостью повесил на плечо. Его получили и все остальные ученики – чин давался не за какие-то достижения, а по сроку службы. К тому времени мне исполнилось одиннадцать лет и общая программа в школе при Казачьем Корпусе была окончена. Настало время выбирать специальность – то, к чему нас готовили все три первые года обучения. Перед этим нас отправили на неделю домой – впервые за три года я вновь вернулся в родной Асбестинск. Мать была как будто потеряна – она много плакала, все время держала меня за руку и расспрашивала об учебе в мельчайших подробностях. С годами она стала сентиментальной и морально неустойчивой, так что я не узнал в этой женщине ту железную партийную служащую, готовую пробивать стены. Отца я так и не увидел, его не было дома и от всех моих расспросов о нем, мать как-то раздражительно уклонялась. Она посоветовала мне идти в гвардейское подразделение казачьего корпуса – это давало гарантию того, что я останусь во Владимирограде, городе возможностей с перспективами карьерного роста. Так я и сделал. Подал рапорт и был зачислен в гвардейское подразделение для дальнейшего четырехлетнего обучения.