Серенада для Нади. Забытая трагедия Второй мировой - стр. 33

– У таких вещей обязательно есть история.

Я снова улыбнулась, давая понять, что не обижаюсь:

– Не только у вас есть секреты, профессор.

На этот раз профессор кивнул, словно говоря: «Ладно». Я почувствовала, что надо добавить хоть что-то:

– Если позволите, скажу только, что оно досталось мне от бабушки.

Он улыбнулся и поднял бокал белого вина:

– Выпьем тогда за наши секреты! – «выпьем» он произнес по-турецки. – Вы выбрали прекрасное вино, благодарю, – сказал он учтиво.

– У вас остается еще два дня. Что хотите делать завтра? Тур по Стамбулу? Султанахмет, Айя-София[30], Босфор… Или шопинг в Капалы-Чарши?

– Если вы не против, на завтра ничего не будем планировать. Я хочу немного погулять самостоятельно. Но послезавтра, 24 февраля, у меня будет к вам большая просьба.

– Слушаю.

– Если можно, я попрошу заехать за мной на автомобиле рано утром.

– Насколько рано?

– Скажем, в четыре?

Я изумленно уставилась на него. Куда он собрался ехать в четыре часа утра? Я попыталась скрыть удивленное выражение лица.

– Хорошо, а куда мы поедем?

– Если можно, я скажу послезавтра.

Вот тогда я испугалась. «Позвонить, что ли, Керему, спросить, все ли хорошо?» – пронеслось в голове. Хотелось понять, во что я ввязалась. Это уже не был обычный визит университетского преподавателя. В этот раз я не удержалась и посмотрела на Вагнера с подозрением. Однако он выглядел спокойным и был занят уткой у себя в тарелке. У меня же заныло под ложечкой.

Остаток ужина прошел в напряженной и холодной атмосфере под влиянием недавнего разговора. Мы больше не касались этих тем, да и вообще больше не разговаривали. Словно желая избавиться от напряжения, мы оба начали есть быстрее. Как только еда была закончена, я поднялась, сославшись на Керема.

Когда я доехала до дома на такси, Керем возбужденно рассказал мне, что видел на улице пару белых «рено», но домой никто не приходил. На руке у него был кастет, баллончик стоял рядом. На экране компьютера пугающих надписей не было. Видя оживившееся лицо сына, я успокоилась. К тому же, он не рассердился, когда я погладила его по голове, желая спокойной ночи.

– Давай ложись, иначе утром не проснешься в школу.

Он не стал возражать:

– Ладно!

Наверное, ощущение приключения и полученный баллончик придавали ему сил идти в школу. Мне вспомнились слова бабушки: «Нет худа без добра!»

Я взяла на кухне графин и полила росток пихты в гостиной. Из трех веточек, которые я рассадила в разные горшки, выжила только одна. Конечно, ветке, сорванной с пихты на плато Кафкасёр, в моей гостиной не очень нравилось. Но я была решительно настроена сохранить этот росток. И хотя крупный горшок занимал место, пихта освежала гостиную. Она помогала мне справляться с тоской, успокаивала меня.