Серенада для Нади. Забытая трагедия Второй мировой - стр. 16

Я прочту про себя стихотворение Эмили Дикинсон «Другое небо», которое повторяю как минимум раз в день со студенческих лет и с которым я, как с молитвой, каждую ночь отхожу ко сну. И читая, буду тосковать по другому небу, конечно.

Выйдя из машины перед своим домом, я сделала все точно так же, как представляла себе, и легла в постель с полотенцем на голове. Но в ту ночь, прямо перед тем, как уснуть, я поняла с удивлением, что профессор произвел на меня впечатление и мне не терпится на следующий день его увидеть. Это что-то новое.

Через несколько часов я проснулась от неспокойного сна с другой мыслью: что мне делать с этим ребенком? Я неправильно его воспитываю, или это все дети такие? Недавно я вычитала в газете, что изобрели программу, автоматически выключающую компьютер, потому что сами дети сделать этого не могут. Купить такую, что ли? Керем со мной совсем не разговаривал. Да и не только со мной, ни с кем не разговаривал. Все его общение было в компьютере.

Когда я с огромным трудом и после долгих убеждений отвела Керема к психологу, тот сказал, что причина в «страхе перед жизнью»: «Вы удивитесь, как много таких детей. Мир стал жестоким и неуютным. Тем более в больших городах. Школы – рассадник насилия. Некоторые чувствительные и развитые дети, стремясь защитить свою личность, полностью закрываются и переносят общение в онлайн».

Лежа на спине, я открыла глаза. Должна была признаться: несколько дней назад, в то редкое воскресенье, когда Керем проводил день с отцом, я включила его компьютер. Мне хотелось узнать, чем он интересуется, и меня встретил поистине ужасающий мир. Я была поражена, увидев, как много порнофильмов предлагают в свободном доступе мальчикам-подросткам. Во всех этих фильмах женщин подвергали страшным унижениям, измывались над их телами ради мужского удовлетворения.

Что только ни делали несчастные девушки. Мужчины не стыдились их мучить, причинять такую боль, что слезы лились из глаз, доводили до рвоты и кровотечения, душили. Девушкам засовывали в рот мячи, их заковывали в цепи, связывали, как пакет, стегали плетьми, заставляли совокупляться с лошадьми, собаками, обезьянами, змеями. Были даже фильмы, где здоровые мужики насиловали маленьких девочек. Естественно, сами они этого не хотели, таковы были требования «рынка». Наверное, в порноиндустрии понятие «рынка» представало во всей своей омерзительности и пагубности.

Здесь не было места любви, ласке, нежности. Это было пространство насилия, враждебного самим основам человечности. «Неужели мой сын с такой стороны узнаёт мир и женщин? – думала я. – Так он планирует вести себя с ними? Он потому совсем не уважает свою мать, что она принадлежит к такому униженному женскому полу?» Это был извращенный мир. Раз зрители, как наркоманы, требовали все больше и больше, они что, в конце концов, начнут расчленять девушек?