Серебряный змей в корнях сосны – 3 - стр. 6
Стало немного спокойнее.
Кента тронулся с места, осторожно ступая между россыпью камней, сквозь которые прорастала уже по-осеннему желтая жухлая трава. В ночи пустырь казался еще больше, без конца и края, а шевелящиеся черные силуэты кустов и корявых деревьев представлялись демонами, покинувшими бездну Ёми. Кента упрямо шел вперед. Лунный свет заскользил по бурелому, безжалостно омывая серебром груды каменных осколков, – ими оказались поминальные таблички. В час Быка Кента стоял посреди древнего кладбища, куда деревенским строго-настрого запрещалось забредать. В темноте Кента не сразу понял, куда попал.
В тот же миг все вокруг пришло в движение: задвигались камни, собираясь воедино, из земли возле них просочились языки призрачных огней хака-но-хи[3], а из пламени выплыли безногие юрэи[4] в погребальных одеждах. Они зависли над своими могилами, провожая живого человека мутными белесыми глазами. Кента никогда прежде не видел столько мертвецов сразу – вся пустошь наполнилась дрожащими полупрозрачными фигурами, объятыми пламенем хака-но-хи, но от их тусклого сияния не стало светлее.
Кента на миг остановился, растерявшись, но решил, что главное – хранить молчание и пошевеливаться. Юрэи не причинят ему вреда, они могут лишь пугать. Кента поспешил покинуть проклятое место, где кажется не только живым, но даже и мертвым не найти покоя.
В конце приходилось непросто, призраки висели так часто, что проще было пройти сквозь них, чем обойти, но Кента очень старался не задеть ни краешка прозрачных одежд. И вот, наконец, он покинул кладбище и оказался возле старого колодца в тени деревьев. Безумно хотелось пить, а еще умыться, хотя Кента и сомневался, что стоит приближаться к колодцу по соседству с таким зловещим местом. И все же он покрепче затянул узел котомки на груди, осторожно подошел к раскрошившемуся бортику и заглянул внутрь. Тьма черного зева посмотрела на него в ответ, и в ее глубинах зародились синие искорки.
А спустя мгновение они сложились в череп с клоками седых волос, и на Кенту выпрыгнул кёкоцу[5] – призрачный скелет в полуистлевших останках савана. Кёкоцу дико завыл, Кента отшатнулся и упал на задницу.
– Идее-ет! Он уже идее-ет! – простонал скелет, клацая зубами. – Скоро будешь на-а-аш!..
Кента не выдержал, закричал и, вскочив, стремглав бросился прочь куда глаза глядят. Кладбище осталось далеко позади, за деревьями появилась дорога, и только совсем запыхавшись, Кента уперся ладонями в колени и шумно выдохнул. Сердце еще отчаянно колотилось, но страх больше не выкручивал внутренности. Даже стало стыдно – что это за будущий оммёдзи, что удирает от юрэй и кричит от ужаса при виде призрачного скелета? Хорош же он будет, если кто-то вдруг станет свидетелем его позора.