Серебряный змей в корнях сосны – 3 - стр. 32
– Да чтоб вас они побрали! – выругался Хизаши, вернув равновесие. – Это запечатывающий барьер, его наверняка создали с дурными намерениями, извратив суть оммёдо.
– А…
– Спросишь в Кёкан, если найдешь их, – перебил Хизаши. – Идем обратно, надо кое-что проверить.
Они поспешили по темной улочке к шумной площади. Однако чем ближе к ней подходили, тем мрачнее становились, потому что ни музыки, ни гомона слышно не было. И вот вместо веселья – тишина и пустота, вместо огоньков многочисленных фонарей – свет звезд. Кента выдохнул и увидел облачко пара.
– Где все? – задал он глупый вопрос. – Нет. Неправильно. Где мы?
Хизаши довольно покивал.
– Именно. Где мы? Точно не там, где были.
Они прошли немного вперед, и холод стало сложно не замечать. Кента поежился – казалось, пока их не было, наступила зима.
– Это как-то связано с барьером в конце той улицы?
– А сам как думаешь, Куматани-кун? – Хизаши резко обернулся и щелкнул веером. – Мне интересно послушать твои мысли.
Но Кента чувствовал, как озноб охватывает не только тело, но и разум, лишая возможности делать выводы. Еще недавно оживленный город будто бы… умер.
Кента испугался.
– Люди… – еле слышно фыркнул Хизаши, отворачиваясь. Здесь, в царстве темноты и тишины, его облик снова претерпел изменения, словно бы покров человечности истончился, и из-под него выглянул кто-то другой, кто-то опасный и непостижимый. И Кента остался с ним один на один.
– Стой здесь, а я пройдусь, – велел ему Мацумото, и его спина начала быстро отдаляться, пока Кента не сбросил странную подавленность.
– Я с тобой!
Если Хизаши и удивился, то этого было не заметить, потому как он так и не удосужился обернуться. Кента, тихо извинившись, снял с крючка тот самый лотосовый фонарик, но без огня внутри он был бесполезен, хоть и все так же красив. Кента уже собирался повесить его обратно, как в корпусе из раскрашенной бумаги вспыхнул синий огонек. Просачиваясь сквозь желтые стенки, он становился еще более жутким, потусторонним.
– Если собираешься ходить за мной по пятам, то не отставай, – позвал Хизаши, и Кента все же взял тётин с собой.
Поначалу синий свет смущал, но скоро стало понятно, что лучше так, чем в полной тьме: ни одно окно не светилось, ни один фонарик не рассеивал мрак, и лишь на перекрестках тусклая луна позволяла глазам увидеть хоть что-то. Хизаши, казалось, темнота не мешала, он уверенно шел куда-то, и Кента старался не мешкать, хотя так и тянуло остановиться, оглядеться. Обернуться. Ему чудился взгляд в спину, но он молчал, не желая показаться трусливым.