Серебряный змей в корнях сосны – 3 - стр. 34
Хизаши раскрыл веер, как будто без него было мало ветра, и не сводил взгляда с двери. Вдруг та распахнулась ледяным порывом вьюги, внутрь ворвался рой мелких снежинок и был остановлен взмахом бумажного веера. Кента интуитивно встал за спиной Мацумото и ощутил тепло. Это было совершенно невозможно, но это было.
Сквозняк пронесся по помещению – и все стихло. С улицы просачивался морозный воздух, но ветер унялся, метель превратилась в легкий танец редких снежинок. Хаори соскользнуло с фонаря, и синий свет вновь озарил комнату.
– Оставь его тут, – велел Хизаши, и Кента не возразил.
Они тихо вышли из дома и выбрали направление наугад. У Кенты скопилось много вопросов, но он видел, что Хизаши о чем-то размышляет, и не хотел помешать. Где они? Что творится с погодой? Кто преследует их, и чей силуэт кружил за окном? У Кенты не находилось ни единого ответа.
Мацумото завернул за угол и остановился. Кента поравнялся с ним и увидел на земле синий фонарь с нарисованными цветками лотоса.
– Как это возможно? – вырвалось у него.
– Должно быть, мы в ловушке ёкая, – твердо произнес Хизаши и до хруста стиснул дощечки веера. – Узнаю, кто это…
Его переполняла ярость, и Кента чувствовал ее. Такой Мацумото Хизаши внушал тревогу, он выбивался из образа-обманки. Но если бы Кенту сейчас спросили, предпочел бы он остаться с ним или оказаться одному, не колеблясь, выбрал бы первое.
– Почему же именно мы? Или другие люди с фестиваля тоже пленены им?
– Плевать на других, – отмахнулся Хизаши. – Найдем его – найдем выход.
Кента даже не стал спрашивать, зачем бы какому-то ёкаю ловить их. Ясно зачем. Он потер замерзшие щеки ладонями и кивнул на фонарь.
– А с ним что делать?
– Что хочешь, то и делай.
Кента посмотрел на фонарь и решил взять с собой. Чутье подсказывало, что вздумай он пройти мимо, непременно вновь встретит его позже. Так к чему сопротивляться? Возможно, это что-то да значит, понять бы только что.
Они обошли почти весь город, благо он был небольшим, и обнаружили, что барьер накрывает не всю его площадь, а самый центр, остальное терялось за мерцающей голубоватой дымкой. Натыкаясь на нее раз за разом, Мацумото все больше мрачнел, а Кента все сильнее осознавал, с кем имеет дело. Какая бы причина ни толкнула Хизаши на притворство, какая бы сила ни позволила ему создать настолько достоверный образ, он не являлся человеком по сути. В какой-то момент Кента перестал разделять дрожь от холодного воздуха от дрожи, что вызывал в нем Мацумото.
Внезапно огонь в фонаре мигнул, и Кента насторожился.
– Мацумото-кун, – позвал он тихо. – Подожди.