Серебряный змей в корнях сосны – 2 - стр. 26

Его оскорбило предложение поймать слабенького новорожденного усаги?

Ему не хочется ловить себе ёкая в присутствии Хизаши?

Он не может выбрать и потому злится?

Он голоден?

На последнем предположении у Хизаши закончились варианты, к тому же Кента не мог проголодаться – они же только что обедали.

– Эй, ты… ты в порядке? – спросил Хизаши, гадая, правильно ли поступает. Может, стоило и дальше хранить оскорбленное молчание?

Куматани поднял плечи и с громким вздохом опустил. Остановился и, дождавшись, пока его нагонят, произнес:

– Ты правда хочешь знать?

Хизаши кивнул, немного более поспешно, чем позволила бы гордость полдня назад.

– Ты правда считаешь, что заставлять живое существо служить источником силы нормально?

Хизаши захлопал глазами.

– Ты все это время думал об этом?!

– А ты об этом ни разу не думал?

Отвернувшись, Кента подобрал с земли длинную сучковатую палку и обломал выпирающие веточки. Пару раз постучал ею о землю, примерился ладонями и, кивнув самому себе, продолжил путь уже с посохом. Пройдя вперед, он позвал Хизаши за собой как ни в чем не бывало.

– Поторопись. Попробуем проскочить сырой участок до дождя.

Хизаши почувствовал запах стоялой воды – скорее всего, где-то впереди станет топко и надо будет продвигаться с осторожностью, чтобы не угодить в трясину. А вскоре к болотным миазмам примешался аромат приближающегося дождя, и на нос Хизаши упала первая капля, будто специально просочившаяся сквозь переплетение ветвей над головой, чтобы до него добраться. Хизаши вздрогнул, и одновременно с этим послышался шорох, и лес накрыло тенью.

Незаметные в родной стихии ёкаи разбежались, и только двое экзорцистов остались посреди деревьев, пока их не настиг град мелких холодных капель. Шатер раскидистой старой ели не давал воде затечь за ворот кимоно, а вот от промозглой противной сырости защитить не мог. Хизаши нахохлился и обхватил себя руками, проклиная тот час, когда решил проследить за Кентой и отправился вместе с ним.

Кента скинул узелок на ковер из прошлогодней хвои, огляделся и отломал у самого основания ствола несколько широких лап, разложил на выпирающих из земли корнях, а потом развернул узелок и этой тканью накрыл наскоро сооруженное ложе.

– Вряд ли мы до вечера куда-то пойдем, так что давай посидим. В ногах правды нет.

Он опустился на похрустывающий «футон» и похлопал ладонью рядом с собой. Хизаши послушался и с ностальгией втянул аромат влажной земли, порыжевших иголок и мха. Так пах его первый дом. Он откинулся назад и спрятал руки в складках ткани. Кента уже вновь чем-то занялся, выкопал маленькую ямку, сгреб туда сухих веточек и поджег. Скромный костерок весело затрещал, распространяя вокруг щекочущий дымок и ласковое тепло. Совсем рядом – руку протяни – серой пеленой висел дождь, мелкий и частый, он наполнил прозрачный воздух монотонным шелестом, от которого тянуло в сон. Кента вернулся на еловую подушку и поджал ноги.