Серебряные змеи - стр. 27
Уставившись на тележку с едой, Энрике выдавил озабоченное «ох». Лайла не могла смотреть, как Зофья с любопытством наклонилась вперед, чтобы затем с отвращением отпрянуть от предложенного угощения. Гипнос стоял перед ними, и его улыбка становилась все более неестественной.
– Что ж, если вы не голодны, я поем в любом случае, – сказал он с наигранным задором.
Раньше это было заботой Лайлы. В это мгновение комната показалась слишком душной и тесной: в ней роилось столько воспоминаний, что для воздуха просто не оставалось места.
– Прошу меня извинить, – сказала она, поднимаясь на ноги.
Зофья нахмурилась.
– Ты уходишь?
– Простите, – сказала Лайла.
– Печенье? – с надеждой спросил Гипнос, протянув ей угощение.
Лайла поцеловала его в щеку, принимая печенье из его рук.
– Я думаю, они только что поели и совсем не голодны, – прошептала она.
– О, – сказал Гипнос, и его руки соскользнули с тележки. – Конечно.
Лайла быстро покинула комнату, выбросив печенье в горшок с растением, стоявший у выхода. Все, чего ей хотелось – поскорее убежать из этого места и оказаться на улице. Ей хотелось освободиться от своего секрета и прокричать его всему Парижу… но затем она свернула за угол.
И увидела его.
Северина. Силуэт, сотканный из шелка и ночи, юноша, чьи губы были созданы для поцелуев и жестоких слов. Юноша, которому однажды удалось совершить чудо и почти коснуться ее сердца. Лайла обратилась к своей ненависти, чтобы использовать ее в качестве защиты, но он оказался быстрее.
– Лайла, – медленно сказал он, словно пробуя ее имя на языке. – Я как раз собирался тебя искать.
Сердце Лайлы не знало, как ненавидеть. Не по-настоящему. И какая-то часть внутри нее не хотела этому учиться. Она лишь замерла на месте, уставившись на него. Она вспомнила лицо Северина в тот момент, когда он читал ее письмо Тристану… исказившееся от боли и осознания того, как много демонов скрывал его брат. Может, это воспоминание помогло ей набраться смелости и заговорить.
– Мне жаль, что ты узнал правду о Тристане таким образом, но я…
– Мне не жаль, – прервал ее Северин. Он склонил голову, и на его лоб упали темные кудри. Его губы скривились в холодной усмешке. – На самом деле я должен поблагодарить тебя. И так как ты будешь изображать мою любовницу – у меня есть для тебя подарок. Я не могу допустить, чтобы Энигма была рядом со мной с обнаженной шеей.
До этого момента Лайла не замечала, что Северин держит в руках бархатный футляр. Он откинул крышку, и она увидела бриллиантовое колье-чокер, словно собранное из застывших льдинок. Одна мысль о том, что эти камни коснутся ее кожи, заставила ее вздрогнуть.