Серебро на стрелах твоих - стр. 6
Вот теперь были нужны салфетки, я вытянул пачку влажных из другого кармана на рюкзаке и начал оттирать сначала пятна сока с её пальчиков. О, какие же красивые у неё пальцы, тонкие, длинные, с ровными розовыми ногтями, потом коснулся салфеткой щеки. Алёнка не сопротивлялась, шепнула только:
– Может, я сама?
– Сиди уж, сама, – я коснулся краешком салфетки губ девушки и почувствовал, что меня тянет к ней.
Сердце застучало, кровь прилила к щекам.
Я взглянул на ягодный сок на розовых блестящих губах, втянул аромат спелой земляники и поцеловал Аленку в губы. Ягодная сладость, жаркая нежность.
Отскочил и зажмурился, ожидая удара, насмешки, но девушка прижалась ко мне сама.
И всё… я не смог удержаться.
А она не отказала.
Мы осмотрелись только после, когда я уже помог Алёнушке одеться, сам одним движением влез в высохшие на траве джинсы. Она целовала меня в макушку и шептала милые глупости:
– Смешной мальчишечка, дурашка, Иванушка мой, – между глупыми прозвищами она целовала меня в губы, поэтому я терпел, хоть мне нравилась только её интонация, полная нежности и ягодной сладости. – Я устала, посплю? – прошептала она, оторвавшись от моих губ, от плеч, от острых таких некрасивых локтей, даже коленок коснулись её мягкие губы. У меня сердце зашлось от нежности. Я прижал её к себе, стараясь не причинить неловкости.
– В тень спрячемся, и спи, – я взял её на руки и отнес под березки, подальше от солнца.
Аленка уснула, уткнувшись носом мне в плечо, я посмотрел на неё, извернувшись, вдруг понял слово «зазноба», от взгляда на её розовую щеку, на краешек алых губ меня пробрала дрожь, хотелось касаться шелковистой кожи, целовать, растворяться и растворяться в этой девушке. Умом я понимал, что это просто моя первая женщина, мне только целоваться приходилось, да и те, девчонки мне не нравились даже, но сердце билось, как сумасшедшее и тогда, а сейчас знобкий холодок прошел по загривку. Зазноба.
– Красивая… – в слове соединились вопрос и улыбка.
Я вздрогнул, повертел головой, переложил Алёнку чуть в сторону и скорчился на траве, поджав ноги.
На среднем крепком суку березы сидел странный тип. Больше всего он был похож на полицейского или даже частного сыщика из дешевого, но яркого кино с погонями, перестрелками.
– Ты кто? – прошипел я, стараясь не разбудить Алёнку.
– Тебе какая разница? – пожал он плечами.
И нежарко ему теплым летним вечером в кожаной куртке.
– Никакой, – согласился я, подхватывая сонную теплую прелесть на руки и собираясь бежать быстро и далеко.
– Ты это куда собрался? – темноволосый незнакомец в черной куртке, белоснежной майке, ярко-синих джинсах, начищенных ботинках и черных узких очках спрыгнул с ветки передо мной.