Сердце-пламень - стр. 18

– Поверь, – сказала я тихо, глядя ему в глаза. – Я помню.

Дарен чуть прикрыл веки, как будто признавая разговор бессмысленным.

– Но я допускаю, что ты можешь найти читальню, – вдруг сказал он. – Докажи мне это, и я, быть может, помогу тебе на суде.

Неужели? Я медленно опустила клинок и повернулась к выходу.

– Погоди. – Дарен поднял руку, и в рассветных лучах блеснули перстни. – Здесь скоро будет Ворон.

– Я ухожу!

– Я не отпускал тебя, – холодно проговорил Дарен. – Останься.

К горлу подступила тошнота.

– Прошу…

Мольба в моем голосе заставила его обернуться.

– Нет, – сказал он тем же тоном, но потом чуть смягчился: – Я хочу знать, что ты думаешь о его донесении. Это может спасти тебе жизнь.

Я сглотнула. Несколько месяцев я избегала его – хвала Крылатой, это было легко, – и вот теперь, вот так, сейчас…

– Знаю, тебе больно видеть его в теле Феда, – сказал Дарен уже совсем другим тоном. – Но я слежу за ним. Тебе не нужно бояться Ворона. Я подчинил его, и он не причинит вреда.

«Этот гадючий день никогда не кончится».

Я отошла к перилам и опустила голову на сложенные руки. «Дыши».

– Лесёна.

«Дыши, чудь тебя побери!»

Я собрала все, что когда-либо говорил мне Минт о дыхательных упражнениях, о том, как поддерживать разум в холодном состоянии, в единую мысль.

– Позволь напомнить тебе, кто действительно противостоит нам. – Дарен встал рядом со мной. – Особенно теперь, когда у людей просыпается Дар к колдовству, а чудь заново обживает земли.

– Жрецы, – произнеся это слово, я вздрогнула так, будто холодный ветер подул на рану.

Дарен отвернулся, и я проследила за его взглядом, но не увидела ничего, кроме заснеженной пустоты.

– Испуганный народ бежит в города вместо того, чтобы вспомнить прежние обычаи, а там, где чародей может договориться с чудью или как-то помочь по хозяйству, жрецы сжигают целые дворы, – проговорил он спокойно, но я уловила гнев, незримо присутствующий в его словах, как осколок стекла в прозрачной воде. – Люди бегут в города, но враждуют друг с другом. Еды уже не хватает.

– Стало быть, мы зря все это затеяли, – сказала я.

– Только в детских сказках все меняется к лучшему самой собой. Мы же живем во времена перемен и вряд ли застанем настоящее Полуденное время, – он замолк.

Я тоже молчала. Нутро прожигало жаром, но я не двигалась и смотрела на то, как меняется свет в ясном небе за Дареном. Как поднимается солнце и как ложатся бледные лучи поверх его головы.

– Помнишь, я говорил, что Чудова Рать, заточенная под землей, нарушает верное течение тока жизни? – спросил, наконец, Дарен. – Чудова Рать действительно чужда живому, но та чудь, что испокон веков жила рядом с человеком, помогая ему, не должна исчезнуть. Жрецы мешают нам со всех сторон. Из-за них я не могу распустить Рать, и из-за них не получается пока вернуть жизнь в прежнее русло. Червенцы мешают исцелению Срединного мира.