Сердце некроманта - стр. 15

Я обругала себя. Нашла время вспоминать о проблемах мироздания. Ладно бы от меня зависели судьбы этого мира, так нет же! Но все же ответила:

– О разрывах и демонах. Еще о том, сохранили ли снадобья магию.

Я оторвала кусок корпии и начала пропитывать его средством для обеззараживания ран. На очередной выпад в мой адрес не стоило обращать внимания. В конце концов, я сюда пришла не за славословиями.

Черный приподнял голову.

– А вот теперь ты сумела меня заинтересовать, – медленно проговорил он. – Если рассуждать абстрактно, любое зелье – смесь ингредиентов и магия. Точнее – материальный носитель и магия.

– Хочешь сказать, неважно в какой форме носитель? Что нет разницы между, скажем, серебряным амулетом и взвесью серебра в склянке? И то, и другое можно считать артефактом независимо от первоначального предназначения?

Дитрих потер лоб.

– В грубом приближении – примерно так. На практике наверняка разница будет, но я не уверен, что сейчас осилю полноценные расчеты, тем более в уме. Однако если рассматривать зелье как артефакт, что сам по себе источает магию… – Он покачал головой. – Всегда любил нестандартные задачки и проверять теорию практикой. Моя спина в твоем распоряжении.

Теперь и мне стало интересно, подействует ли? Но проверить можно было только одним способом.

Я протянула черному склянку с ивовым отваром.

– Это от жара.

Приподнявшись на локте, он выпил ее махом. Скривился.

– Ну и гадость! Почему все лечебные зелья – удивительная гадость?

Я пожала плечами.

– Наверное, потому что лечение не должно быть приятным?

– Интересно, почему у вас, светлых, любое исцеление должно быть неприятным? Даже тела, про душу уж и говорить нечего.

Я мысленно ругнулась – яда в этом человеке хватило бы, чтобы отравить все колодцы столицы. А еще он явно куда больше моего поднаторел в разнообразных спорах, так что лучше бы мне помолчать немного.

Жестом велев ему снова лечь, я осторожно коснулась влажной корпией ожога. Темный вздрогнул, ткнулся лицом в согнутые руки. Я стиснула зубы, точно больно было мне самой. Нет, это никуда не годится. В конце концов, я видела и ожоги сильнее, и раны глубже, вот разве что в сочетании они мне еще не попадались, но это же не причина лишиться спокойной отстраненности, подобающей целительнице.

– Как ты оказалась посвященной Фейнрита? – спросил вдруг черный. – Родители пожадничали на приданое для младшей дочери?

– Ничего они не жадничали, – обиделась я, опять напитывая корпию зельем. – У моих родителей хватило бы приданого на десяток дочерей. Стать светлой сестрой – великая честь!