Сердце Грозы - стр. 13
Блеклое небо, белое солнце, белые луны, дрожащее марево над раскаленными скалами… Страшная засуха убила все живое в горах, и только мы, завернувшись в ткань, как бедуины, упорно ползли за солнцем. Воду и провиант вез на себе конь Веласко. Вообще, о жеребце стоило бы рассказать отдельно. Он не только с легкостью выдерживал вес взрослого мужчины, не просто вез на себе скарб Джоанны, одеяла, оружие, еду, овес и полные бурдюки воды, - эта иномирная скотина перла так, что выиграла бы ралли Париж-Дакар, завернув по пути выпить кофе, позагорав и склеив пару кобылок. На мою – нашу – он тоже заглядывался, но когда Веласко на привале изуродовал ее, обкорнав гриву и измазав шкуру соком незрелых орехов – где только нашел! – обнюхал ее и, брезгливо оттопырив губы, отодвинулся, насколько позволяла веревка. Вот и верь после этого мужикам.
- Ты ему доверяешь? – спросила я Джоанну, глядя как Веласко, освежевав, рубит неосторожно выползшую на дорогу змею и нанизывает мясо на прутики. – Он тебе кто?
- Мне? – удивилась Джоанна. – Мне никто, он наш егерь. Его отец, Гильермо, молочный брат моего дедушки.
- А… - Понятно.
Это все объясняло – бесшумный шаг, выносливость, экономные движения, умение добывать еду там, где ничего не растет, и чувство направления, будто у него внутри встроен компас. А еще то, что он, скорее всего, был в курсе безумного плана дона Мигеля. С тех пор, как мы выехали из лесов, я сидела как мышь под метлой, но все равно ловила на себе его недоверчивый прищур. С арбалетом он не расставался.
С арбалетом, кинжалом, ножом в сапоге, коротким мечом – Веласко вез с собой арсенал, предназначенный, надеюсь, все же для охраны, а не упокоения родовитых двоедушниц, но, к счастью, мы никого еще не встретили, и его коренастая фигура, ведущая на поводу коня, была единственным ориентиром на фоне белого сланца.
Болтуном он не был. Панибратства и покровительства, которые проклевываются в мужчинах в долгом путешествии, себе не позволял – только вежливость и полную отстраненного достоинства услужливость. Как хорошо вышколенный официант: не видно, не слышно, очень удобно. В моем мире он сделал бы карьеру – если бы его, конечно, подпустили к ресторану: невысокий, почти квадратный, очень смуглый, с дважды перебитым носом и выскобленным черепом, в дороге он пропылился и зарос, превратившись чуть не в моджахеда в своей чалме, черных свободных штанах и плотной жилетке на грязно-белой рубахе с высоко закатанными рукавами. Бр-р. У меня в голове не укладывалась, как Джоанна спокойно поворачивается к нему спиной.