Сердце Черной Пустоши. Книга 3 - стр. 3
– Сколько я… – слабым голосом проговорила я и прервалась, когда вместе со словами ушли силы.
Господин Вискольд понял и ответил:
– Четырнадцать дней, – проговорил он, хмуря брови и кивая.
– Четырнадцать дней, – повторила я, понимая, что мой маленький питомец совершил невозможное.
– Есть, – попросила я одними губами.
Господин Вискольд сам поил меня куриным бульоном и кормил с ложки какой-то клейкой кашей. Стоило проглотить пару ложек, тело окрепло, слабо, но достаточно, чтобы держать ложку самостоятельно.
Делая над собой нечеловеческие усилия, я съела все, что подал господин Вискольд.
После этого, откинувшись на подушки, скользнула взглядом по комнате и, увидев Альре, кивнула. В ту же секунду управляющий оказался у моего ложа.
– Пусть отрубят голову курице и сцедят кровь в миску, – приказала я. – После отнесите в покои… В покои… В покои его высочества.
Последние слова я выдохнула, дернувшись от боли. Они прозвучали так обыденно, словно мой принц жив, словно не было этого страшного… на границе теплых и холодных земель.
Поклонившись, управляющий удалился.
К ложу приблизилась мистрис Одли и замерла, словно статуя, вглядываясь в мое лицо. Я поискала глазами Рамину, почему-то казалось важным увидеть ее, но зачем – не знала.
– Где Рамина? – спросила я старшую камеристку, и у нее задергался подбородок.
– Она… Она… Ее здесь нет, – забормотала она, избегая смотреть мне в глаза.
Вперед вышла Лана и проговорила, не поднимая головы:
– Мы видели, как ее похитили, ваша светлость. Гвардейцы не смогли отбить ее.
– Пусть все уйдут, – сказала я Оре. – Все.
– Ваше высочество, позвольте хотя бы мне остаться и помочь вам, – забормотала мистрис Одли, чуть не плача. – Хотя бы с переодеванием?
– Все, – устало повторила я, и добавила: – Не волнуйтесь за меня. Да, я не хочу, не желаю жить. Но не допущу, чтобы из-за меня погиб Диларион. А он умрет, если промедлю хотя бы час.
Опочивальня опустела. Стиснув зубы и стараясь не орать от боли, которая, как голодный пожиратель, бросалась на каждое движение, я принялась подниматься с ложа.
– Потерпи, милый, – прохрипела я, глядя на безжизненное тельце дракончика. – Осталось совсем чуть-чуть.
Диларион не отреагировал на мои слова, и даже ощущение кровной связи не дрогнуло, а будто истончилось еще больше.
Не понимая, как это удалось, я спустила ноги с кровати и подхватила дракончика на руки. По сравнению с его прежним весом малыш уменьшился вдвое, зеленая шкурка стала тонкой и серой.
– Совсем чуть-чуть, – повторила я.
Прикосновение к умирающему питомцу словно отодвинуло собственную боль на задний план. Прижимая изможденное тельце к груди, я направилась к двери в покои принца. Вспомнилось, как совсем недавно не смела коснуться этой двери, а теперь, стоило надавить на ручку, она распахнулась передо мной.