Сердце Бояджи - стр. 21
– Спасибо, – Дила просияла.
– Тебе спасибо, – прошептал Архан-бей, усаживаясь рядом с девушкой.
– За что? – она искренне удивилась.
– Не поверишь, за барашка. Когда-нибудь я расскажу тебе.
Напротив чудесного Архан-бея и ее, Дилы, уселись братья: Ферхат, Фуат и Ферит. Диле пришлось смотреть прямо в глаза зефирного красавца и стараться не краснеть. Тот делал все возможное, чтобы вывести ее из себя: смотрел горячо и улыбался.
Впрочем, Дила радовалась тому, что ее не посадили напротив Ферхата. Его злобное лицо напрочь отбивало аппетит, да и саму мысль о еде превращала в небольшой триллер.
– Все собрались? – Осман-бей в сопровождение дворецкого подошел к столу и оглядел присутствующих. – Дила с нами. Это хорошо, для нее есть новости.
После этого небольшого вступления – пугающего, между прочим – ага устроился во главе стола и замер. Не двигались и остальные Бояджи. Дила сочла благом поступить так же: замереть и помалкивать. Правда, ей было смешно: Ферит пучил глаза, скрывая улыбку, Фуат пытался рассмешить Дилу, вздыхая и незаметно для аги хватаясь за сердце, Ферхат остался Ферхатом. Архан-бей сидел слева, а потому девушка не могла видеть его лица, зато лицо аги видела прекрасно – суровое, с нахмуренными бровями.
– Сегодня Милостивый дважды одарил нас, – Осман-ага заговорил. – Избавил от опасности и привел в наш дом внучку Асие Йалмаз. Значит, мы все делаем правильно, – он прихлопнул широкой ладонью по столу. – Никто кроме Ферхата не покинет из поместья, пока все Илери не будут за решеткой. Ферит, узнаю, что ты вылез ночью через крышу, пощады от меня не жди. Архан, проследи. Теперь о Диле, – ага посмотрел прямо на девушку. – Я рад тебе. Думаю, что это знак Милосердного. Ты можешь оставаться в нашем доме столько, сколько пожелаешь. Я же найду для тебя хорошего мужа. Не благодари, – он поднял руку, будто предупреждая. – Внучка Асие Йалмаз и моя внучка тоже. Как только решим проблему, я лично займусь поиском подходящей партии. И самой лучшей партии, иншаллах*. Давайте есть, – Осман-ага сделал приглашающий жест и сам взялся за ложку.
Пока Дила вспоминала как дышать, слуги подали суп. Странно, но именно это вывело девушку из ступора. Она решилась посмотреть на Фуата; тот, утратив весь свой лукумный вид, смотрел на нее серьезно и спокойно. На мгновение девушке показалось, что в его взгляде промелькнуло сочувствие.
Ферит же нервничал: он так крепко сжал ложку, что пальцы его побелели. На лице его читалось раздражение, граничащее со злостью. Ферхат и тот не остался самим собой: нахмурился и стал еще опаснее.