Серафина. Серебряная кровь - стр. 6
В ее темных глазах сверкнул огонек, и на секунду я увидел в пожилой женщине юную девушку. Она взяла мою пухлую юношескую руку своими шишковатыми сморщенными пальцами и, сжав ее, сказала: «Принц Люсиан был самым честным и достойным человеком, которого я знала. С тех пор минуло очень много лет».
Так неоперившийся, грезивший о любви юнец упустил возможность, которая дается лишь раз в жизни. Но тогда я почувствовал – и считаю так до сих пор, – что ее сверкающие глаза дали мне ответ, хотя ее язык и отказался это сделать.
Я коротко пересказал события, в которых другие ученые пытаются разобраться всю жизнь. На мой взгляд, история Серафины по-настоящему началась лишь с того момента, когда ее дядя Орма скрылся в сопровождении заместителя секретаря Эскар, чтобы спрятаться от Цензоров. Именно тогда, накануне войны, Серафина решила, что настала пора найти остальных обитателей ее воображаемого сада – других полудраконов, разбросанных по всем Южным Землям и Порфири. Об этих событиях я и поведаю здесь.
Пролог
Я пришла в себя.
Потерла глаза, забыв, что под левым налился синяк. От резкой боли мир сразу обрел четкие очертания. Я сидела на грубо отесанном деревянном полу в кабинете дяди Ормы, в глубине библиотеки музыкальной консерватории святой Иды. Вокруг меня высились стопки книг – своеобразное гнездо из знаний. Наконец на лице, нависшем надо мной, проступили черты Ормы: его крючковатый нос, черные глаза, очки, борода. Оно выражало скорее любопытство, нежели беспокойство.
Мне было одиннадцать лет. Орма обучал меня медитации уже несколько месяцев, но я ни разу не заходила в свое сознание настолько глубоко и никогда не чувствовала себя такой потерянной, вернувшись в реальный мир.
Он сунул мне под нос кружку. Я схватила ее трясущимися руками и начала пить. Мне не очень хотелось воды, но любой добрый жест со стороны моего дядюшки-дракона нужно было поощрять.
– Отчитывайся, Серафина, – произнес он, выпрямившись и поправив очки на переносице. В его голосе не было ни теплоты, ни раздражения. Орма в два шага пересек комнату и уселся на стол, не утруждая себя тем, чтобы сначала убрать с него книги.
Я слегка подвинулась на твердом полу. Чтобы предложить мне подушку, нужно было обладать способностью сопереживать, которой у дракона – даже в человеческом обличье – никогда не могло бы быть.
– Сработало, – прохрипела я голосом престарелой лягушки. Сделав еще глоток воды, я начала заново: – Я представила себе сад фруктовых деревьев и вообразила того порфирийского мальчика среди них.
Орма сложил руки на груди – на нем был серый дублет, – переплел пальцы и посмотрел на меня долгим взглядом.