Серафина. Серебряная кровь - стр. 8
Я не могла представить, что когда-нибудь захочу навестить кого-то из них. Внезапно вся тяжесть этой ноши упала на мои плечи. Я начала со своего любимчика, с самого дружелюбного существа из всех, а у меня уже не осталось никаких сил. Мой взгляд снова стал туманным, и я тут же вытерла рукавом здоровый глаз. Мне было стыдно лить слезы перед своим дядей-драконом.
Он наблюдал за мной, склонив голову набок, словно птица.
– Ты не беспомощна, Серафина. Ты… Почему не существует слова «помощна»?
Этот вопрос так сильно его озадачил, что я невольно рассмеялась.
– Но что мне делать дальше? – спросила я. С Фруктовой Летучей Мышью все было очевидно: он всегда лазает по деревьям. Тот кошмарный болотный слизняк, пожалуй, может валяться в грязи, а дикаря я помещу в пещеру. Но что с остальными? Какой сад мне построить для них?
Орма почесал свою накладную бороду. Мне часто казалось, что она его раздражает.
– Знаешь, что не так с вашей религией?
Я непонимающе моргнула, пытаясь связать этот вопрос со своими.
– В ней нет полноценного мифа о создании мира, – продолжил он. – Ваши святые появились шесть-семь сотен лет назад и прогнали с этих земель язычников – стоит добавить, что у них как раз была вполне приемлемая легенда о солнце и о самке дикого тура. Но почему-то ваши святые не потрудились сочинить историю о происхождении всего живого. – Он протер очки подолом дублета. – Знаешь ли ты порфирийскую легенду о создании мира?
Я бросила на него многозначительный взгляд.
– Увы, мой учитель не уделяет достаточно внимания порфирийской теологии. – В последнее время дядя обучал меня сам.
Орма не обратил на мою колкость никакого внимания.
– Она довольно короткая. Два бога-близнеца, Неизбежность и Случай, бродили среди звезд. Что должно было произойти, происходило; что могло произойти, происходило иногда.
Я ждала продолжения, но его, видимо, не было.
– Мне нравится эта легенда, – продолжил он. – Она соответствует законам природы, если не считать того, что в ней упоминаются боги.
Я нахмурилась, пытаясь понять, зачем он рассказывает мне все это.
– Ты думаешь, мне надо создать оставшуюся часть сада таким же образом? – предположила я. – Пройтись по своему сознанию, словно я богиня?
– Это не богохульство, – пояснил Орма, надев очки и снова обратив на меня свой пронзительный взгляд. – Это метафора, как и все то, что ты строишь в своем сознании. Нет ничего плохого в том, чтобы быть богиней собственных метафор.
– Богинь нельзя назвать беспомощными, – сказала я с храбростью, которой не ощущала.
– Серафину нельзя назвать беспомощной, – серьезно произнес Орма. – Этот сад станет твоим бастионом. Благодаря ему ты будешь в безопасности.