Семья Рин - стр. 19

Когда он долго не появлялся, мать, беспокойством доводя себя до исступления, заставляла нас переупаковывать вещи. Я пользовалась моментом и спрашивала, не надо ли купить еще что-нибудь в дорогу в лавке на соседней улице. Она давала мне немного денег и посылала за покупками, приказав ни в коем случае нигде не задерживаться. Я радовалась этим кратковременным отлучкам из квартиры, превратившейся в тюрьму, как маленькому празднику.

Я помню, как в один из этих дней я выхожу с покупками из лавки и медленно иду по только что выпавшему, но уже тающему снегу не в сторону нашего дома, а в противоположную. Я хочу дойти до перекрестка, прогуляться, подышать свободой, забыть на несколько минут об унылом сидении в закрытом помещении. Потом я медленно возвращаюсь. Из соседнего дома выносят мебель – соседи толи переезжают, толи собираются уезжать навсегда, как и мы.

Дверь в нашу квартиру не заперта – ее забыли закрыть, когда я уходила. Мать, брат и сестры суетятся над грудами тюков. Мать – сама энергия, но ее активность болезненная, на грани истерики. Она порывается куда-то, но спотыкается об угол большой коробки.

– Запакуй же, наконец, эту коробку, Лида! – нервно кричит она. – Господи, какие все бестолковые!

Я незаметно вхожу, стараясь не привлекать ее внимания. Но она замечает меня.

– Ирина! Где ты была так долго? Ты купила, что я велела?

– Да, мама, – говорю я, начиная раскладывать покупки на полу – стола-то нет.

Мать забывает обо мне, поворачивается к Анне:

– Анна, проверь еще раз документы. Документы – самое главное. Боже мой! Как тяжело все делать самой! – Она коротко всплакивает, но тут же берет себя в руки и снова пристает к Анне: – Проверь еще раз, чтобы ничего не пропало, не потерялось. Проверь. Оставь все и проверь.

– Десятки раз уже проверяла! – огрызается Анна, со злостью бросает тюк, который зашивала, и начинает перебирать пачку наших дорожных документов.

В такой бесцельной деятельности мы изнывали еще несколько дней. Однажды рано утром мы все в ужасе проснулись от непрекращающихся звонков в дверь. За окнами было еще темно. В квартиру ворвался господин Евразиец и сказал, что у нас есть пять минут, чтобы собраться. Он потребовал брать с собой как можно меньше вещей – только самое необходимое.

– Как? Почему? – спросила мать, заикаясь от волнения и испуга. – Как можно бросить вещи? Что случилось, Оливер?

– Перл Харбор атакован, – кратко сказал господин Евразиец и уточнил: – Война, началась война, Элизабет.

Мы были оглушены этой новостью. Мы знали, мы предполагали, что будет война, но мы все равно не были готовы к ней.