Семнадцать мгновений июня - стр. 9
«Лиз, спрячь получше!»
Герат, как нашла Лиза, располагался в Афганистане, но что означают «АИБ ОТ АГК» и «У8З» (или «У 83», или «483», или «98з», или…) – мы не знали.
Исчерпав все идеи, Лиза перешла в разговоры «о жизни», начала рассказывать про московских друзей, мечту поступать на исторический в МГУ и семейные неурядицы. Я читал, хмыкал и улыбался, отвечая по большей части смайликами.
«А у тебя есть девушка?» – вдруг спросила меня Лиза.
«Есть», – не стал отпираться я. Согласился, что красивая, умная и любит тот же сорт мороженного, что и я – фисташковое. Зовут Дарьей, можно Дасей, но никак не Дашей, и живёт она в Москве.
«Любишь её?»
Ответ был очевиден, но я почему-то медлил.
– Ну, она же моя девушка! – написал я в конце концов со смущённым смайликом.
– Ну и что, – быстро напечатала Лиза. – У нас половина девчонок с кем-то встречалась. Но это не про любовь, просто чтобы хоть с кем-то. Чтоб статус на странице, фотки, цветочки, на вечеринку пойти и вот это всё. А то типа неудачницы.
– Так везде, добро пожаловать во взрослый мир.
– Но ты-то свою девушку любишь?! Ты вроде нормальный… Хороший.
Я смутился.
– Люблю, люблю, – поторопился я успокоить Лизу.
Почему-то в её глазах очень хотелось быть хорошим.
– Круто, – ответила Лиза. И добавила внезапно: – Любить может только по-настоящему решительный человек.
– Почему?
– Ну ведь это какая храбрость нужна, чтобы решиться быть вместе несмотря ни на что. Даже после переезда.
Решимость и храбрость с Дасей?
Ну-ну. Скорее привычка… Нам просто хорошо.
К моему большому облегчению, от этой слишком личной темы Лиза легко соскочила обратно на нашу находку и после некоторых раздумий спросила, а есть ли у меня кто-нибудь, кто сможет прочитать арабскую надпись, и я, подумав, вспомнил вдруг об Арабе.
Стоит сказать, что Араб в нашем городе был личностью своего рода легендарной. Поговаривали, что он завязан с бандитами, со спецслужбами, с инопланетянами; что у него отец то ли профессор, то ли дипломат, то ли известный художник, то ли у него отца вовсе нет, и вообще Араб – внебрачный сын какого-то нефтяного шейха… Слухов, самых различных, диких и правдивых, ходила масса. Достоверно было известно только то, что у Араба была здесь своя компания, с которой он катался на роликах по городскому парку, и мастерская, где набивал тату, чинил ролики и рисовал потрясающе стильные портреты тушью – одним росчерком кисти.
О родителях своих Араб не говорил, вероятно, из сострадания к тем, кто распускал о нём все те дикие слухи, дабы ничего случайно не опровергнуть, а если и упоминал вскользь – то выдавал настолько противоречивые пассажи, что сомнений не оставалось: всё, что он говорит, он сочинил только что.