Семейный круиз - стр. 10
Корд взял в руки бутылку. Кто-то из знакомых принес ее несколько месяцев назад. Бутылка была холодной. Эх, если б только можно было вернуться к тем безмятежным дням, когда он еще не знал, что является алкоголиком. Когда еще не ведал, что хлопок вылетающей пробки и поднимающиеся вверх пузырьки шампанского являются предвестниками кошмара, с которым ему не справиться.
Сердце бешено заколотилось в груди.
Тебе так тяжело, – сказал ему одинокой голос. – Выпей. Просто выпей.
Он свернул кольретку на горлышке бутылки, снял фольгу, вытащил пробку и заткнул горлышко пальцем, чтобы не дать пропасть ни единой капле.
У него еще есть время, чтобы выпить все до дна, принять душ и переодеться. Можно даже взять шампанское с собой в душ – так подсказывал его ящеричный мозг, выдавая все за какой-то небывало гениальный план.
Корда обдало жаром – хотя, может быть, все дело в слишком тесной кухне, более пригодной для приготовления закусок, а не для полномасштабной готовки. Собственно, никогда прежде он не кулинарничал сам, если не считать того случая, когда однажды встал средь ночи, включил передачу «Лучший повар»… Он пришел в себя на рассвете: стоял на кухне совершенно голый, а вокруг громоздились кулинарные творения из взбитого белка. Именно тогда Корд понял, что пора завязывать с золпидемом[7].
Он хотел, чтобы сегодняшний вечер был безукоризненным. Корд выбрал десять сортов сыра – сыр был последней зависимостью, от которой он не отказался. Он не только заказал на Amazon спагетницу и скалку, но и воспользовался ими. Руками по локоть в муке он раскатывал тесто, нарезал полоски фетучини, которые затем развешивал сушиться на проволочных плечиках в гостиной. У него имелся целый пакет листового салата. Теплые багеты на закваске. И вкуснейший шоколадный торт без единой горстки муки, который ему пришлось переделывать три раза, целых три раза! Первый торт он сжег, а второй даже не дошел до духовки и был слит в раковину.
Теперь, когда торт номер три красовался на блюде, Корд мечтал, как пройдет его обручение на диванчике а-ля «Герман Миллер»[8]. После долгих лет, когда он перепробовал столько никчемных, далеко не симпатичных любовников, он представлял себе свадебный обед во дворе дома своей матери в Саванне. Вот он стоит перед всеми, с пышной копной песочно-коричневых волос, с легкой сексуальной щетиной на подбородке, с голубыми, как у Шарлотты, глазами. Он вообще здорово на нее похож – только моложе, выше, и, конечно же, он не женщина, а мачистый мужчина.
Он выглянул из кухонного окна своей квартиры, что на углу улиц Риверсайд и Западной Восемьдесят Шестой. Пожалуй, он никогда прежде не бывал дома в послеполуденное время. Листва на деревьях выглядела как-то вяло и уныло.