Семьдесят пять ступеней вверх. Сборник рассказов - стр. 2
Третья ступень, и на него смотрит не с пожелтевшего снимка, а вживую, глаза в глаза, молодой паренёк – сын. Всё тем же задорным взглядом. Они прощаются, отцовские пальцы осеняют юношу крестом – благословение в путь. Молебен отслужен – Господь сохранит.
Ветер бьётся в окна. Над головой слабая рама не выдерживает натиска и вылетает, осыпая градом мелких осколков крутые ступени. Фимыч карабкается вверх, хватаясь занемевшими пальцами за покатые края, стекло врезается в плоть. Но смотритель не останавливается – ступень, ещё ступень: восьмая, десятая. Багряными отпечатками ладоней отмечена пройденная высота. Тёплая кровь сочится, пуская тоненькое облако пара в студёный воздух, словно последний вздох, словно дыхание уходит с каждой алой каплей.
Двадцатая ступень. Жена открывает дверь – на пороге статный мужчина в чёрной форме, рукава золотом отделаны. Две звёздочки поблескивают на погонах – капитан второго ранга, сам пожаловал. Фуражка прижата к груди, взгляд серьёзный, строгий. Входит, ничего не говорит. Жена всё понимает, материнскому сердцу слова не нужны – не сохранил…
Ещё пятьдесят ступеней вверх, ещё есть надежда. А там, в сером море несётся на скалы рыболовный траулер, который потерял ориентир. Так же, как когда-то под проливным дождём не разглядел огонь маяка корабль военно-морского флота.
Двадцать пятая ступень. Фимыч вспоминает, как видел тогда по ночам подброшенный волною корабль, зубастую пасть скалы и родную, полную жизни, улыбку. Тело не нашли, значит, и оплакивать нельзя, нельзя сдаваться. Может быть, именно сейчас его сын где-то там, в пенной синеве шторма, ищет спасительный луч маяка?
Пальцы не гнутся. Коричневой коркой покрылись раны. Тридцатая ступень, и нет больше сил… Нет больше сил смотреть, как увядает жена. После горькой вести она слегла и больше не встала, не оправилась. Нет больше веры.
Отец Серафим похоронил жену, закинул в дальний ящик толстый томик с Благой вестью на церковнославянском и покинул тёплую квартиру. От прошлой жизни остались клочки воспоминаний, потускневшее фото и слабая надежда. Так появился смотритель – Серафимыч. Время откинуло всё лишнее – оставило лишь короткое прозвище «Фимыч». Возродившийся здесь – в суровом краю, на границе двух миров: Охотского моря и Тихого бескрайнего океана – хранитель маячного огня покорно нёс служение в своём новом храме на верхушке холма.
Шестьдесят пятая ступень – ноги отказали. Шквалистый ветер силился сокрушить возвышающийся и хрупкий с виду стан маячной башни. Фимыч подтягивался на руках, ничего не видя и уже не ощущая боли. Шестьдесят девятая – семидесятая… Дойти, доползти, успеть.