Размер шрифта
-
+
Семь тетрадей. Избранное (сборник) - стр. 10
Просторы небесного луга!
И нету светилу полночному ходу
Тропинками неба ночного.
Лишь утро закончит пустую охоту,
Чтоб ночь начала ее снова.
Серьезно
Любить – это значит стараться навек
Сберечь нераскрытую тайну.
Ходить, да не просто, – а на голове
И думать, что это нормально.
Любить – это значит свихнуться всерьез,
Без всяких к тому отговорок,
Чтоб каждый друг другу был дорог до слез,
До боли сознания дорог.
За сердце любимой душою платить,
Платить и не требовать сдачи.
Любить – это, вобщем-то, значит любить,
И больше ни черта не значит.
Последний шанс
Над городом повис протяжный гуд.
Он пел и пел, натужно, глухо, грубо.
В усталом небе – дыма черный жгут
И свечками стоят стальные трубы.
Толпа текла по сбитой мостовой
Одним движеньем – люди, чемоданы,
Поднятые над чье-то головой,
И снова люди, мысли их и планы.
А мысль одна – попасть туда, попасть,
Уехать, убежать, успеть, умчаться.
Пока толпа совсем не взорвалась
(Когда-то надо этому начаться?).
Толпа теснилась теплой толчеей
В предчувствии того, что что-то будет.
Ползла дорога грязной чешуей
Туда, куда стекались эти люди.
Спасение стояло на парах.
Последний шанс. Всех в мире истин мера.
В глазах людей – усталость или страх?
Отчаянье иль искренняя вера?
Но вот протяжный гуд немного сник,
И страх еще сильнее заметался
В глазах толпы. Настал последний миг.
Трамвай рванулся. Мир Вам, кто остался.
Пирамиды
Из камня ли слагали пирамиды,
Стремящие вершины в небеса?
Висячие сады Семирамиды,
Колоссов и другие чудеса?
Из камня ли слагали постаменты,
Сдаваемые вечности внаем?
Слагали, как красивые легенды,
Как гимны о величии своем?
История течет необратимо,
Ей, вобщем-то, до жизни дела нет.
Так, скажет ненароком – проходи, мол,
А хочешь, так оставь на память след.
А лучший след – какое-нибудь чудо,
Навроде маяков и пирамид.
Из камня ли немые эти груды,
Недвижные и мертвые на вид?
Вглядитесь в эти выбитые склоны,
Они тысячелетьям счет вели.
Не красочное имя фараона
Венчает эти метины земли.
По этим склонам, граням, – как хотите, —
Людская жизнь текла, как кровь течет.
И пирамида, – вы ее спросите, —
Наверно, помнит всех наперечет.
Всех, кто одной могучей вереницей
Тянул ярмо. А вы бы так смогли б?
Величье в том, чтоб вместе с ними слиться,
Осилив твердь и тяжесть этих глыб!..
Она, конечно, всех прекрасно помнит,
Кто единялся с молотом своим
И высекал гранит в каменоломне,
Тщеславием нисколько не томим.
И тех, кто строил долгие дороги,
И кто однажды, вдруг нарушив строй,
У вечности споткнулся на пороге
И был раздавлен каменной горой.
История, она не дорожила
Таким сырьем, как жизнь ее рабов.
Она брала их мускулы и жилы,
Страница 10