Семь снов. Семь слов. Рассказы - стр. 17
Стройная симпатичная женщина пригладила свои длинные русые волосы – над переносицей прорезалась тонкая, едва заметная морщинка. Женщина повернулась к соседнему креслу, где, прислонившись к широкой спинке, спала девушка. В её чертах угадывалось сходство с соседкой. Девушку нельзя было назвать дурнушкой: лицо обрамляли густые тёмно-каштановые волосы, черты были утончённые, как писанные с икон, а тело казалось изящным и хрупким. Все портил мертвенно-бледный цвет лица, казавшийся ненатуральным, и темные круги под глазами. Люди в аэропорту сторонились ее, как если бы она болела тифом. Но это было не так.
В приоткрытое стекло иллюминатора брызнул яркий солнечный свет. Девушка оставалась в тени, но она вздрогнула, почувствовав тепло; распахнулись её глубокие черные глаза. У некоторых людей глаза светятся, у других – тускло блестят; но тот, кто увидит Её взгляд, не забудет его никогда. Ибо эти глаза пугали: вспыхивали, темнели – две чёрных воронки. В них плескалась тревога, волнение, настороженность. И она спросила:
–Мы уже прилетели, мама?
И мать ответила просто:
–Да, золотце.
Отец семейства нанял машину, чтобы добраться до пункта назначения – пансиона на побережье Эгейского моря в нескольких километрах от большого города. Ничего лишнего: коттеджи, пара магазинчиков, леса и горы с непривычной растительностью. И море. Теплое светлое море.
Машина мерно гудела; девушка оглядывала средиземноморские пейзажи, мелькавшие за окном. Поглощала своими жгучими черными глазами. Отец звонил хозяйке пансиона, его давнишней знакомой, а мать устало перебирала оборки юбки пальцами: ей хотелось курить, она уже много часов не курила. Чтобы как-то отвлечься от навязчивой идеи, она стала расспрашивать дочь.
–Ты поспала хоть немножко, милая?
– Где-то с час удалось поспать…
–Ты голодна? Или, может, хочешь пить?
–Нет, спасибо.
–В пансионе госпожи Верне для тебя приготовлена специальная комната – на северной стороне с плотными портьерами. Ты можешь поспать там сразу по приезде.
–Постараюсь.
Водитель был грек, но прекрасно изъяснялся по-английски, потому всю дорогу подвергался расспросам отца: кто-де здесь живет, кто отдыхает, из каких стран…
–Много откуда приезжают,– уклончиво отвечал грек, – тут очень тихо; все люди очень добрые – оставляют щедрые чаевые.
Мать курила в окошко, а девушка продолжала глядеть по сторонам. К слову, её звали Антония.
Пансионат был довольно большим: белый двухэтажный дом, очень длинный, в виде этакой буквы «П». Госпожа Верне была не единственной обладательницей пансионата – вся её семья владела несколькими такими домиками на побережье. Кстати, эта милая неторопливая женщина вышла их встречать, осыпала любезностями, и спросила с особой заискивающей ноткой, «не желает ли мадмуазель идти в свою особую комнату».