Семь смертей Эвелины Хардкасл - стр. 41
Долго смотрит на меня, участие сквозит во взгляде, колком, как чертополох. Она отворачивается, прикрикивает на поварят.
Плюшка очень вкусная, растопленное масло течет по пальцам. Прожевывая первый кусок, я снова замечаю Люси и наконец вспоминаю, где ее видел. Это служанка, которая в обед будет убирать посуду в гостиной, потом ее грубо отругает Тед Стэнуин, а Даниель Кольридж защитит. Она очень хорошенькая, веснушчатая, голубоглазая, рыжие пряди выбиваются из-под чепчика. Она пытается открыть банку варенья, морщит личико от напряжения.
«Ее передник был перепачкан вареньем».
Все происходит словно бы замедленно, банка выскальзывает из рук, падает на пол, осколки разлетаются по всей кухне, варенье заляпывает передник.
– Да чтоб тебя, Люси Харпер! – раздраженно кричит кто-то.
Опрокинув стул, я выбегаю из кухни, мчусь к лестнице, выскакиваю на первый этаж, сворачиваю за угол в гостевой коридор и сталкиваюсь с худощавым типом в белой рубашке, покрытой угольными разводами; растрепанные черные кудри лезут в глаза. Я извиняюсь, гляжу ему в лицо. Передо мной Грегори Голд, облаченный в ярость, как в костюм. Глаза сверкают безумием, сам он дрожит от гнева, и я слишком поздно вспоминаю, что последует дальше и как выглядел дворецкий после того, как над ним надругалось это чудовище.
Я пячусь, но он длинными пальцами хватает меня за шлафрок:
– Не стоит…
В глазах темнеет, мир превращается в разноцветный мазок, потом во вспышку боли. Я ударяюсь о стену, падаю на пол. Из разбитой головы льется кровь. Он стоит надо мной, сжимая в руке кочергу.
– Умоляю… – шепчу я, стараясь отползти в сторону. – Я не…
Он пинает меня в бок, вышибает воздух из груди.
Бессильно тяну к нему руку, пытаюсь что-то сказать, но он свирепеет еще больше, осыпает меня пинками. Я беспомощно сворачиваюсь в клубок, а он продолжает изливать на меня свой гнев.
Я едва дышу, ничего не вижу. Рыдаю, погребенный в боли.
И теряю сознание.
10
День третий
Темно, тюль на окне трепещет от дыхания безлунной ночи. Простыни мягкие, кровать удобная, под балдахином.
Я сжимаю пуховое одеяло, улыбаюсь.
Мне приснился кошмар, только и всего.
Медленно, удар за ударом, сердце успокаивается. Вкус крови во рту исчезает вместе с остатками сна. Пару секунд я вспоминаю, где нахожусь, еще через пару секунд замечаю смутные очертания человека в углу комнаты.
Дыхание перехватывает.
Высовываю руку из-под одеяла, тянусь к прикроватной тумбочке за спичками, но коробок ускользает из пальцев.
– Кто здесь? – спрашиваю темноту, не в силах сдержать дрожь в голосе.
– Друг.