Семь дней в искусстве - стр. 33
Джош повесил для обсуждения два больших искусно выполненных карандашных рисунка. Они сделаны в стиле Сэма Дюранта, выдающегося художника и преподавателя института. Один рисунок – автопортрет, а рядом изображен некто похожий на африканского вождя или черного раввина в молитвенном покрывале. Джош поместил себя на рисунке, напомнив мне героя Вуди Аллена – хамелеона Зелига на «документальных» снимках[16].
В 10 часов 25 минут все занимают свои места. Майкл Ашер сидит нога на ногу, с доской-планшетом в руке, что-то бормочет и кивает в сторону Джоша. Студент начинает. «Здравствуйте, – говорит он, и повисает мучительно длинная пауза. – Ну, я полагаю, многие знают о моих заморочках… Кое-какие семейные неурядицы на первой неделе семестра, я опомнился только пару недель назад. Поэтому… Я предлагаю обсудить некоторые идеи, пришедшие мне в голову…»
Ашер сидит неподвижно, с каменным лицом. Студенты безучастно вглядываются в пространство, помешивая кофе; некоторые развалились в креслах. Парень с испачканными краской ногтями продолжает просматривать альбом для эскизов, он использует семинар как возможность сделать кое-какие наброски с натуры: этот предмет никогда не входил в учебный план (кстати, этому учат на отделении анимации). Две женщины вяжут. Одна сидит в кресле и трудится над бежевым шарфом, другая – на полу по-турецки, слева от нее лежат зеленые и желтые связанные из шерсти квадраты, а справа винтажный чемоданчик. «Лоскутное одеяло, – объясняет она и добавляет: – Это всего лишь хобби. Не работа».
Каждый студент будто разбил свой лагерь, обозначил свою территорию и постарался выделиться или приведенным с собой животным, или занявшись каким-то делом. Семинары по критике – это представления, на которых студенты заинтересованы не только в обсуждении работы другого, но и в публичном самовыражении.
Многие заплатили за учебу денег больше, чем когда-либо имели: обучение стоит 27 тысяч долларов в год. Даже при наличии государственных грантов, подработок помощником преподавателя и иных временных источников дохода за некоторыми студентами после завершения двухлетнего курса остается долг около 50 тысяч долларов. Быть художником – во всех смыслах дорогое удовольствие.
Двадцать четыре студента – половина мужчины, половина женщины – рассредоточены по всей комнате. Неспешно входит опоздавший, в деловом костюме. Его волосы уложены гелем, и весь его облик резко контрастирует с джинсами и футболками, в которые, как правило, одеты здесь мужчины. По-видимому, он из Афин. Следом за ним идет светловолосый парень в клетчатой фланелевой рубашке лесника – своего рода голливудская версия сельского рабочего. Постояв перед классом и посмотрев на рисунки, он оглядывает помещение и наконец кладет рюкзак на кресло. Затем шаркающей походкой идет к столу с продуктами и встает на колени, чтобы налить себе апельсинового сока. Это помощник Ашера. Его подчеркнуто непринужденное поведение – признак толерантности преподавателя. Еще двое пасутся у стола с едой. Они закусывают, но не разговаривают. Все заняты делом, хотя не слышно шепота или реплик. Ашер утверждает, что его семинар следует только одному правилу: студенты должны «слушать и уважать друг друга».