Секретный полигон - стр. 23
Бандиты зароптали.
– Ты чего пургу гонишь, капитан? – заартачился Сундук. – Ты шо, мент? Мы на одной стороне, кончай свою бодягу. Это не ваше…
– Ошибаешься, ублюдок, это наше собачье дело, – отрезал рослый и мрачноватый ополченец Мансуров. – А ну, кончай дискуссию, всем лечь!
Но знали граждане бандиты, что за решетку им никак нельзя. Время военное, законы суровые, за убийства с отягчающими обстоятельствами могут кокнуть и без суда. Компания распалась почти синхронно! Волосатик бросился за борт «Газели», но не учел смешливого чубатого паренька с неплохими физическими данными – рядового Гриши Косаря. Получил прикладом в переносицу, рухнул на колени. Жалостью к павшим Григорий не страдал, снова испытал приклад на прочность, и волосатик растянулся на асфальте. Рябой молодчик сделал попытку достать автомат, но с ним сблизился Стас Баранович – гибкий, сотканный из жил, – выбил подсечкой почву из-под ног, смачно двинул кулаком в живот. Рябой катался по земле, и матюги, которые он выкрикивал, могли составить достойную конкуренцию живописному сленгу портовых грузчиков. Остальные, как тараканы, бросились врассыпную. Глеб ударил раскатистой очередью над головами. Споткнулся угловатый, приземистый Сундук, покатился, как сучкастая коряга, а к нему уже прыжками несся разозлившийся Мансуров. Гриша Косарь бежал наперерез рослому громиле – парню явно из другой весовой категории. Плевать! У Гриши часто случалось, что разум отставал от сиюминутных порывов и потребностей. Мошковец петлял по двору, как заяц, выл от страха, ожидая пули в затылок. Глеб вскинул автомат, прицелился. Сегодня не было желания заниматься физическими упражнениями. Ногу потянул днем ранее, прыгая через канаву, теперь побаливали мышцы. В принципе, собаке – собачья смерть. Бежать до разбитого забора Мошковцу оставалось несколько метров. Он ускорился, вышел на финишную прямую, перемахнул через поваленную секцию бетонной изгороди. Но не судьба погулять на воле – Глеб плавно нажал спусковой крючок, простучала короткая очередь, и одна из пуль пробила беглецу пятку! Взмахнув руками, он проделал впечатляющий перелет и грохнулся в захламленный пруд, поднимая тучу брызг!
– Какая точность, – пробормотал временно оставшийся без дела Баранович. – А я уж подумал, Глеб, что ты дашь ему уйти.
Пришлось пробежаться – не быстро, с ленцой. Мошковец бултыхался в воде, пуская пузыри, что-то хрипел. Глубина у берега, покрытого рыжей глиной, была основательная – ее не успели извести мусором. Из простреленной ноги сочилась кровь, окрашивая мутную воду. Мошковец хватал воздух, глаза вываливались из орбит. Он всячески старался подплыть к обрыву, но пловец из него был неважный. Глеб опустил автомат и задумчиво смотрел на тонущего. Вспомнилось крылатое выражение о «спасении утопающих». Подбежал запыхавшийся Баранович, встал рядом. Ополченцы задумчиво смотрели, как в двух шагах от них тонет человек.