Секретарь - стр. 46
Лёшка даже головой помотал.
Отчего-то он решил не идти на остановку, не ждать транспорт, а пройтись пешком. Сначала по Шевцова, а там по Гусарской с поворотом на Первомайскую, от которой до дома – всего ничего. Может даже и быстрее получится.
Кроссовки шоркали по растрескавшемуся асфальту. В тени домов было холодновато. В арках, захватываемых краем глаза, стыли клумбы и «запорожцы». Из раскрытого окна кафе донесся стук бильярдных шаров.
Обернувшись, он уже не увидел особняка, только край зеленого забора ещё напоминал о себе в просвете деревьев.
Наверное, провались бывшее купеческое жильё в тартарары и заменись каким-нибудь безобидным домиком, Лёшка б вздохнул с облегчением. Честное слово. Незачем было бы пытаться мысленно совместить с ним, со швейной фабрикой, с редкими пешеходами и рейсовыми автобусами странного господина Фраги, всяких Сомбалей и Шикуаков, то ли принцессу, то ли королеву (здесь не ясно) Гейне-Александру и Замок-на-Краю.
А с другой стороны – интересно же!
Ойме, кришч. Мёленбек, похожий на Карабаса-Барабаса с укороченной бородой. Штессан, легко взлетающий на козлы.
Жалко, рассказать никому нельзя!
А ещё хотелось бы узнать, как подъезжал господин Фраги к особняку – в карете или на такси? Окно ведь было открыто, но ничего не слышалось. Не из воздуха же возник? Впрочем, сидючи за панелью, звуков с улицы можно было и не уловить.
Не, это чума, если у нас тут всякие кнафуры в боевые порядки развёртываться будут. Хотя, конечно, откуда?
Размышляя, Лёшка оступился, и боль от ушибленной ступни выстрелила в бедро и противной дрожью осела где-то в районе желудка.
Н-да, это тебе не ойме.
Штессан, явно, ликрант (ха, прилепилось словечко!), но всё же мужик, видно, толковый. Пусть и с отбитым на войне мозгом. Надо тебе ойме – пожалуйста. Стяжку болевую – один момент! И всё так – тюк-тюк пальчиком…
Лёшка улыбнулся.
Вдруг остро захотелось обратно. Куда? В сказку, блин! В полный сюр! Защищать Гейне-Александру и империю! В компанию к двум сумасшедшим, плетущим интриги и красящим стены. А с Фраги – к трём.
Может, этого и не хватало в жизни?
Да-да, – сказал кто-то внутри, – именно сумасшествия и не хватало.
Лёшка, помедлив, всё же свернул на Гусарскую. Особняк теперь скрылся окончательно. Город, который он знал, посмотрел в него оббитыми углами, грязными фасадами, фантиками и окурками, бордюрным камнем, окнами с разноцветными – синими, белыми, в горошек – занавесками. Он был симпатичный, этот город, только немного неухоженный. Лысели вытоптанные газончики, темнела кем-то нетерпеливо сбрызнутая стена.