Секрет русского камамбера - стр. 11
Счастье наступило в самом конце августа, Ольга Юрьевна и дедушка идут под венец по тропинке между зарослей полевых трав, по гравийной рябой дорожке во дворе храма, где флоксы и золотые шары.
Банкет в палисаднике, старая липа кокетничает, заигрывает, кидает серёжки в бокалы с шампанским, в тарелки с салатами…
Совет да любовь. Новобрачным много не наливать, хи-хи-хи… Батюшка сказал что-то такое душевное про настоящее чувство и Божье соизволение, для которого не бывает ни возраста, ни времени. Даже странно, что батюшка такой молодой, гораздо моложе Ольги Юрьевны и дедушки, а так хорошо сказал, прямо точно про них. Это из сборника, теперь есть такие сборники речей для батюшек на разные случаи, типа тостов, но другие…
С утра давило затылок и ныла левая рука. Предстоящее казалось тягомотным, как собрание, как дискуссия или круглый стол, на которые она потратила так много времени в молодости. Затылок и левая рука. Приняла «Но-шпу форте» и усмехнулась: невеста.
Гости искупались на запруде и разъехались. Ольга устала, села в уголок старого дивана с круглыми подлокотниками. Дом престарелых вещей. Ненужные старые вещи едут в деревню. А ненужные старые люди? Диван много чего помнит, а зеркало и вовсе помнит её маленькой девочкой, всегда старается показать отражение получше. Доброе старое зеркало. Вот пусть они за неё и порадуются – зеркало, диван, торшер, комод. А сыновья не приехали. Ни один. Младший, правда, позвонил, поздравил.
В округе и в доме та особенная тишина, которая бывает только в самом конце августа вдали от городов. Тук-тук… Средоточие жизни, смысл всего, огромная мучительная любовь выколачивает трубочку на кухне. Тук-тук… Тук-тук-тук… Знакомо и сладко пахнет его табачком.
– Саша!
Ольга не знает, что она хочет сказать, зачем она его окликнула. Может быть, просто хочет окликнуть, произнести любимое имя, услышать, что он тут, рядом.
С трубкой в руках, ласково глядя знаменитыми светлыми глазами, он входит в горницу. Ольга смотрит на него и вспоминает, как однажды, поняв, что никогда им не принадлежать друг другу, с тоски и отчаяния на Новый год наелась снотворного, врач скорой с отвращением делал промывание желудка, а сыновья стояли рядом и испуганно смотрели, пока старший не обнял младшего за плечи и не увёл из комнаты.
Ёлка мерцала украшениями и пахла. Сыновья подрастали, и испуг в их глазах сменялся чем-то другим, не выразимым словами, и от этого невыразимого Ольга уже давно озаботилась поисками отдельного жилья на старость.
Ольга молча смотрит на него, и он наклоняется низко, безукоризненно выбритой щекой льнёт к её руке с новеньким серебряным кольцом.