Секрет каллиграфа - стр. 68
10
– Почему твои жены живут так далеко друг от друга? – недоумевал аптекарь. – Почему не поселить гарем в отдельном доме, как это делали твои отец и дед?
– Мои жены не могут жить рядом, – отвечал ему элегантно одетый гость. – Они тут же выцарапают друг другу глаза. Лучше бы их разделяло три океана, а я жил бы где-нибудь на острове между ними. Мой компас каждую ночь безошибочно показывал бы, к которой из них мне направиться.
– Я тоже не прочь, чтобы три пустыни отделяли меня от жены, – кивнул аптекарь. – Но у нас, христиан, брак, как смерть, возможен только один раз. Ваш пророк любил жизнь. А наш Господь Иисус был революционером и поэтому ничего не понимал в женщинах.
– Возможно, поэтому Он так и не женился, хотя они буквально падали к Его ногам, – согласился мужчина в белом костюме.
Друзья пили кофе, приготовленный дородной помощницей аптекаря, облаченной в белый халат. Кроме торгового помещения, здесь была подсобка с кухонным углом и холодильником, где в контейнере с кубиками льда всегда лежала наготове бутылка превосходного арака.
– Тебе нужны капли от воспаления глаз? Для кого? – спросил аптекарь.
– Не знаю, – пожал плечами Назри Аббани.
– Но для меня важно, ребенок это или взрослый, – настаивал аптекарь.
Он уже проводил гостя до двери и теперь прощался с ним, небрежно пожимая руку.
– Я могу спросить жену. У тебя есть телефон? – повернулся к нему Аббани.
– Откуда у бедного аптекаря телефон? Я Элиас Ашкар, а не Назри Аббани, – развел руками хозяин.
– Хорошо, я сегодня же узнаю, а завтра тебе сообщу, – пообещал элегантный господин, покидая аптеку.
«Постараюсь, во всяком случае, – подумал он, переступая порог. – Ламия много говорит, но, в конце концов, никто не знает, чего она хочет».
Лучше бы отец сам на ней женился, чем подсовывать ему. Тогда Назри был молод. «Тебе надо обуздать похоть», – сказал ему отец. Ламия, как никакая другая девушка, подходила для этой цели. Дочь известного судьи, она пахла чернилами и книгами и казалась воплощением женской холодности. Ее отличала непоколебимая уверенность в собственной правоте. Она не оставляла без комментариев ни единого слова мужа и каждый раз в качестве подтверждения приводила мысль какого-нибудь идиота из греков, китайцев или арабов. Если же Ламии не удавалось найти среди них достаточно авторитетного союзника, она ссылалась на своего отца.
В отличие от других жен, рядом с ней Назри никогда не чувствовал себя дома. Особняк с большим садом, расположенный неподалеку от Итальянской больницы, был свадебным подарком ее отца, и Ламия, не стесняясь, называла его своим.