Секрет каллиграфа - стр. 17
Иногда отец приходил ночью и на руках, как маленькую девочку, уносил мать в другую комнату. А потом Салман слышал, что он извинялся перед ней за свое поведение и тихо смеялся. Мать же взвизгивала в ответ, как счастливая собачонка.
И такие перепады случались изо дня в день, пока в одно из весенних воскресений отец после крестного хода не напился до положения риз и не набросился на мать с кулаками. Тогда на помощь поспешил Шимон, который успокоил соседа и уложил его в кровать.
Оставшись с матерью в маленькой комнате, Шимон устало прислонился к стене.
– А знаешь ли ты, что дом покойного ткача возле церкви Булос вот уже полгода как пустует? – спросил он.
Разумеется, матери это было известно, как и всем вокруг.
– Так чего же ты ждешь?
И зеленщик Шимон вышел, не дожидаясь ответа.
– Пойдем же, пока он не пришел в себя! – торопил Салман мать, так и не поняв, куда надо идти.
Мать огляделась, встала, сделала пару кругов по комнате и, посмотрев на Салмана, кивнула со слезами в глазах:
– Идем.
В тот вечер на улице дул ледяной ветер, и над Двором милосердия нависали темные тучи. Мать надела на Салмана два свитера, а себе на плечи накинула пальто. Снаружи соседи Марун и Баракат ремонтировали водосточную трубу. Они видели, как уходила Мариам с мальчиком, но ничего не заподозрили. Зато Самира, жена бензозаправщика, что жила в другом конце Двора милосердия и была в тот вечер занята готовкой, стиркой и прослушиванием радионовостей, поняла все.
– Мои тетрадки! – спохватился Салман, когда они уже подошли к воротам Двора.
Но мать как будто не слышала. Она молча шла вперед, держа сына за руку.
В тот холодный вечер переулок был пуст, поэтому они быстро добрались до дома ткача. Мать толкнула дверь, и они оказались в кромешной темноте, пропахшей плесенью и сыростью.
Мать до боли сжала руку Салмана, и он понял, как она боится. Этот дом и ему показался странным. Длинный коридор заканчивался выходом во внутренний двор под открытым небом. На первом этаже от комнат остались только груды мусора. Окна и двери были выломаны. Погруженная в темноту лестница вела на второй этаж, где и обитал раньше владелец дома.
Салман осторожно следовал за Мариам.
Помещение оказалось большим, но для жилья непригодным. Повсюду лежали кучи хлама, валялась сломанная мебель, газеты и остатки еды. Мать села, прислонившись к стене под окном, покрытым слоем сажи, пыли и паутины и потому пропускающим только тусклый серый свет, и заплакала. Она рыдала так долго, что мальчику стало казаться, будто воздух в доме стал еще более влажным.