Секрет каллиграфа - стр. 19
Так случилось и в тот день, когда Нура в первый и последний раз сопровождала дядю Фарида, сводного брата матери. Это был красивый мужчина. Лишь много лет спустя Нура узнала, что именно в те дни дядя Фарид стал банкротом. Но тогда ничто не выдавало в нем человека, пережившего катастрофу.
Три магазина текстиля, которые он унаследовал от отца, разорились и были проданы с молотка. Фарид обвинял родителя в неправильном ведении дела, говорил, что тот постоянно вмешивается в процесс производства со своими старомодными идеями и тем самым препятствует прогрессу. Отец Фарида, великий Махаини, лишил его за это наследства. Но разве настоящему жизнелюбу можно испортить настроение такой мелочью?
Поскольку дядя Фарид учился в лучших школах страны, имел хорошо подвешенный язык и изящный почерк, он освоил редкую профессию ардхальги – составителя прошений. В Дамаске середины двадцатого века больше половины жителей не умели ни читать, ни писать, а современное бюрократическое государство даже для самого ничтожного запроса требовало строго установленной формы. Любая бумажка принималась, только если была составлена надлежащим порядком и заверена множеством обязательных штемпелей и печатей, словно власть таким образом стремилась завоевать уважение граждан, склонных к анархии и беззаконию из-за своих бедуинских корней.
В Дамаске шагу нельзя было ступить без заявления, ходатайства или прошения. «Если твой сосед – чиновник, здоровайся с ним в надлежащей письменной форме, может, тогда получишь ответ», – шутили горожане.
Им отвечали, что бюрократия необходима для лучшей работы государственного аппарата. Позволь речистым сирийцам подавать запросы в устной форме, и любое прошение разрастется до бесконечной истории, с многочисленными вставками и лирическими отступлениями. И помимо всего прочего, такую историю не заверишь печатью.
У входа в любое учреждение можно было видеть раскладные столики под выцветшими зонтиками, за которыми работали писцы. Полиция не дозволяла им иметь больше одного стола и одного стула, поэтому клиентам приходилось стоять. Они излагали ардхальги суть дела, и тот принимался за работу. Ардхальги всегда писал от руки и крупными буквами, чтобы лишний раз убедить заказчика, каких усилий и затрат потребовало от него именно его прошение.
В этом деле важно было иметь хорошую память, потому что заявления в суд в целом отличались от прошений в министерство финансов, а те, в свою очередь, от бумаг службы регистрации гражданских актов. Иной ардхальги держал в голове больше полусотни шаблонов, которые ловко воспроизводил один за другим, день-деньской лавируя между разными кабинетами.