Седьмой Пермский конгресс ученых-юристов (г. Пермь, 18–19 ноября 2016 г.) - стр. 99
В связи с этим, как правильно отмечают некоторые авторы, возникает еще и проблема избирательного применения указанного Закона, поскольку подавляющее большинство дел, рассматриваемых ЕСПЧ, не вступают в коллизию с Конституцией РФ. Кроме того, проверить все решения Страсбургского суда либо даже только те, что вынесены против России, для КС РФ дело немыслимое. Проблема коллизии между страсбургской и российской системами защиты прав человека все равно возникла бы как сугубо юридический вопрос. Вместе с тем нужно отметить, что рассматриваемые коллизии характерны и для других европейских правовых систем. Опыт британских судов весьма показателен. В решении от 16 октября 2013 г. по делу R v. Secretary of State for Justice; Mc Geoch v. The Lord President of the Council (2013 UKSC 63) Верховный суд Великобритании обосновал отказ от формального исполнения постановления ЕСПЧ по делу «Хёрст против Соединенного Королевства» (№ 74025/01) от 6 октября 2005 г. тем, что правовые позиции ЕСПЧ в соответствии с Актом о ратификации Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. должны только «приниматься во внимание» британскими судами. Другим примером является решение Лондонского апелляционного суда от 18 февраля 2014 г. по делу R v. Mcloughlin; R v. Newell (2014 EWCA Crim 188). Суд отказал в исполнении постановления ЕСПЧ по делу «Винтер и другие против Соединенного Королевства» (№ 66069/09, 130/10 и 3896/10) от 9 июля 2013 г., обосновав это тем, что ЕСПЧ не разобрался в тонкостях британского права, которое по своей сути и способности к толкованию не содержит вмененных нарушений[175].
В заключение автору представляется возможным отметить, что реализация упомянутых полномочий КС РФ является совершенно новой формой осуществления конституционного контроля (регулирования) для конституционной практики Российской Федерации, и еще только предстоит осмыслить все ее стадии в конституционно-правовом аспекте.
Ж.И. Седова, кандидат юридических наук, доцент кафедры международного права ФГБОУ ВО «Российский государственный университет правосудия»
Принцип эстоппель и пределы государственного усмотрения при изменении толкования налоговой нормы
Сбор налогов осуществляется в целях финансового обеспечения деятельности государства и (или) муниципальных образований (ст. 8 Налогового кодекса РФ). Задачей сторон налогового обязательства является достижение его цели – уплаты налога в предписанном законом размере[176].
При регулировании налоговых отношений государство обладает абсолютной широтой усмотрения, однако в процессе их добросовестной реализации как налогоплательщик, так и налоговые органы не должны допускать ситуаций, когда цель правового регулирования в налоговой сфере вступает в конфликт с толкованием норм налогового права.