Седьмой Пермский конгресс ученых-юристов (г. Пермь, 18–19 ноября 2016 г.) - стр. 95

За последнее время Конституционный Суд Российской Федерации (далее – Конституционный Суд РФ, КС РФ) неоднократно привлекал внимание многих теоретиков и практиков к своей деятельности по осуществлению конституционного контроля. Так, например, живую дискуссию в среде конституционалистов вызвало Определение КС РФ от 17 июля 2014 г. № 1567-О[165].

Однако еще более пристальное внимание вызвало выступление Председателя Конституционного Суда РФ В.Д. Зорькина на IX Всероссийском Съезде судей, посвященном в том числе законопроекту Президента РФ о внесении изменений в Федеральный конституционный закон от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ «О Конституционном Суде Российской Федерации», которым предусматривается введение нового вида постановления КС РФ: по итогам рассмотрения дела о проверке конституционности нормативного акта органа власти или договора между органами власти, которое может признавать их соответствующими Конституции РФ, но в своем истолковании. Любое иное, в отличие от соответствующего постановления КС РФ, истолкование этих актов впоследствии исключается. Законопроект предусматривает прямое закрепление принципа недопустимости применения нормативного акта или отдельных его положений в истолковании, расходящемся с истолкованием, данным КС РФ в постановлении, – говорится в пояснительной записке[166].

Председатель КС РФ отметил, что это предложение вызвало неоднозначную реакцию, однако, по его мнению, это будет способствовать взаимодействию властей с сохранением общего принципа конституционности. В качестве положительного примера В.Д. Зорькин привел Италию, где такой подход применяется уже достаточно давно[167]. Тем не менее с точки зрения конституционных полномочий и функций Конституционного Суда РФ усиление регулятивной функции КС РФ, как представляется ряду конституционалистов, может не в полной мере привести к достижению обозначенной цели, тем более что основная функция КС РФ – контрольная, а не регулятивная. Однако практическое и теоретическое значение указанные новеллы приобретут только после вступления в силу соответствующих изменений.

В то же время с 31 марта 2016 г. особое внимание было обращено к Конституционному Суду РФ, в связи с первым в его истории рассмотрением дела по запросу Министерства юстиции РФ о возможности исполнения постановления Европейского Суда по правам человека (ЕСПЧ) от 4 июля 2013 г. «Анчугов и Гладков против России», в котором Минюст России просит признать невозможность исполнить в соответствии с Конституцией РФ постановление ЕСПЧ по предоставлению права голоса осужденным, содержащимся в местах лишения свободы. По мнению заявителя, вывод Европейского Суда о недопустимости безоговорочного ограничения активного избирательного права таких граждан вступает в противоречие со ст. 32 (ч. 3) Конституции РФ, а согласие с позицией ЕСПЧ и предоставление заключенным права голоса на выборах нарушило бы положения Конституции РФ о ее высшей юридической силе и приоритете над другими правовыми актами (ч. 1 ст. 15).