Седьмое Солнце: сны на грани - стр. 1

Катя прислала мне две первые книги и попросила обратную связь. Мол, подправь, где не так. Так вот: везде! Это ее субъективный взгляд на минувшие события. Поэтому, хочу предостеречь читателей: Найджел Котовский, засветившийся в книгах – целиком и полностью фантазия автора!

Вообще, на ее месте, я не стал бы вот так брать и все сокровенное перед людьми вываливать. Ведь каждый будет трактовать написанное, исходя из фильтров в своей голове. Однако она наивно верит, что даже «далекие от духовности» люди обязательно «что-то почувствуют». Ага, сейчас угадаю… раздражение и скуку? Хотя нет, глупость – это всегда смешно.

Короче, Катя, убери мой прообраз с обложки второй книги! Пусть Милена сама свечку держит.

Найджел Котовский.

Прошу отнестись с пониманием – автор не может отвечать за мировоззрение, слова и поступки персонажей книги. Тем более, что среди них встречаются и особо вреднючие.

Через 2 дня…

Катя очень устала. Ночка на работе выдалась запарная. Мальчишке одному совсем худо было. Поначалу своими силами попытались справиться, но в итоге все равно в реанимацию перевели. Она широко зевнула. Ходить на занятия после работы порой очень тяжко, особенно, если это лекции некоторых «товарищей». Тех, кто говорит медленно и ни о чем, неторопливо расхаживает по пьедесталу, много рассуждает. Тут и в обычном бодром состоянии нет-нет, да и соскользнешь в тягучую дрему. А после смены – совсем беда, хоть спички в глаза вставляй. И ручка из ослабевших пальцев то и дело со стуком на пол падает.

Вика сидела рядом, напряженно сопела и тоже старательно записывала лекцию. Еще бы, ведь сегодня препод – сам Вонючка, а с ним не схалявишь. Редкостный гад: бубнит и, вроде, головы не поднимает от своих листочков, но потом – хоп! В конце четко своим обвинительным перстом в лентяев тыкает. Предлагает подойти и показать конспекты. И в нагрузку к переписыванию лекции добавляет реферат по пройденной теме. Один умелец как-то чужую тетрадь попытался сунуть, так потом три реферата предоставил. Хотя Вонючка уже не тот: сильно за последние два года сдал. Сначала был просто мерзким типом, а потом сделался еще и странным. Чересчур странным.

Катя лично ему прозвище придумала, как только увидела, еще на первом курсе, и оно сразу прижилось в народе. Дядька был с лысеющей макушкой и огромными глазищами под толстыми стеклами очков. Губы мясистые, лицо одутловатое. Белый халат часто замызган внутренностями несчастных лягушек и мышей, которых он препарировал у себя на кафедре. Пару раз устраивал демонстрации перед студентами: физиологические процессы показывал, рефлексы, к примеру. Но Катя по глазам видела – мучить животных ему еще и нравилось.

Была и такая особенность: он медленно проводил за ухом пальцем, словно бы невзначай, а потом вел палец к носу… задерживался там. При этом ноздри раздувались, дыхание учащалось – он с наслаждением втягивал воздух. Даже веки порой прикрывал от удовольствия. Или так – палец сразу скользил к носу, словно бы почесать, и незаметно плавно нырял в дырочку. Совсем чуть-чуть, на несколько миллиметров. Затем, прикрывая область обзора свернутой ладонью, Вонючка вытягивал засохшую корочку и сбрасывал под трибуну.

Хорошо, что у их группы он только лекции вел. Девушка морщилась от омерзения при одной только мысли, что своими грязными пальцами, а точнее, пальцами, испачканными в биологической жидкости и непонятно где побывавшими, он мог бы трогать ее зачетку.

Поговаривали, что его крыша окончательно съехала на бок. Пару раз Вонючку застукали мочащимся в углах перед кабинетами. Или орущим на свое отражение в окне. А кто-то видел его около магазина, бегающим голышом. Катя и сама однажды налетела на него в коридоре, тот выронил папку, но так и остался стоять, глядя в стену. Пока торопливо сгребала записи, а по факту, – просто белые листы, он вытворял со стеной непонятные вещи: мягко толкался вперед, будто хотел пройти сквозь, а та отфутболивала назад. Сунула ему папку под мышку. Машинально принял, но не прекратил этой странной игры.