Седьмая жена инквизитора - стр. 50
Все ведьмы умеют летать. Во всех ведьмах живет стремление ворваться в небо – и рухнуть на землю огненной стрелой.
Анжелина упала, и я не собирался допустить падения Кайи.
Мофридд фыркнул на прощание. Второй летчик открыл дверцу гондолы, я спрыгнул на площадку и протянул руку моей седьмой жене. Кайя вышла, поблагодарила летчиков, неторопливо пошла со мной вниз по холму, но было видно, что она сейчас не здесь, не идет рядом – она все еще летела над городом, и весь этот мир принадлежал лишь ей одной.
– Как ты? – спросил я. Наверху было не холодно, спасибо заклинаниям, но, приземлившись, я ощутил укусы мороза. Кайя улыбнулась какой-то тихой, смущенной улыбкой. Пожала плечами.
– Не знаю. Мне хорошо… и немножко страшно.
– Почему страшно? – удивился я. До моего дома отсюда можно было дойти пешком – прогулка сейчас была бы очень кстати.
– Потому что все может закончиться в любую минуту, – серьезно ответила Кайя, и я подумал, что она права. Кайя вздохнула, крепче сжала пальцы на моей руке и добавила: – Но хорошо, что все это было.
Некоторое время мы шагали молча – дорожка вывела нас на улицу, которая бежала мимо магазинов, магазинчиков и кафе. Гуляющие люди шли мимо, смеясь и кутаясь в праздничное настроение, словно в разноцветные шали, а мы с Кайей были будто бы сами по себе. Не грустные, не печальные, просто другие.
Возможно, ведьмы и инквизиторы и правда делаются из одного теста. Или просто все в том, что ты никогда не вернешься с неба тем, каким в него поднялся. Наверно, в этом и заключено печальное и светлое волшебство нашей жизни.
Я бы и дальше философствовал в том же духе, но впереди показался мой дом – и рядом с ним я увидел полицейских и какого-то нервного господина в пальто. Вся честная компания стояла у ограды, и нервный, размахивая руками, пытался бросаться на нее. С другой стороны воздвиглась нерушимая стена из моих слуг: они высыпали из дома и, возглавляемые Уильямом, готовы были держать оборону столько, сколько потребуется. Кайя всмотрелась в того, кто штурмовал мои ворота, и ахнула:
– Это же Эдвард!
Вчера я не особо всматривался в того человека, которого должен был выкинуть из дома Аберкромби – у меня были другие задачи и проблемы. Но сейчас было ясно, что это именно он – больше никто не решился бы заявиться ко мне в компании полиции.
– А он отважный парень, этот Эдвард, – небрежно заметил я. Что ж, пообщаемся с родственниками.
Я приблизился к изгороди быстрым упругим шагом, который в сочетании с решительным выражением лица всегда производит нужное впечатление и на полицию, и на таких вот храбрецов. Увидев хозяина дома, слуги, которые до этого бойко ругались с Эдвардом в самых простонародных выражениях, замолчали и уверенно сделали несколько шагов вперед. Полицейские замялись – было видно, что все это дело им поперек души.