Седьмая сестра - стр. 53
Чьи-то руки терпеливо удерживали, их хозяин молчал, дожидаясь, пока я приду в себя. Сильные руки, мужские. С тонкими пальцами музыканта. И дыхание теплое, свежее, ласкающее ухо и шею… Григ?
Я так резко развернулась, что все же упала, прямо на колени в траву. Под весом футляра согнулась, опираясь на обе ладони, будто кланялась земно спасителю. Поза покорности, блин. После иллюзии Кондашова я стала профи в БДСМ!
И конечно же, взглянув исподлобья, обнаружила, что это не Григ. Стыдоба!
Совершенно незнакомый мне парень сидел рядом на корточках и смотрел с удивлением. Его губы чуть изогнула улыбка, робкая и такая нежная, будто лепесток розы. В глазах светились смешливые искорки. Он сдерживался из последних сил, опасаясь, что мне неловко и больно, но не справился, улыбнулся шире, обнажая ровные крупные зубы.
И мне сразу захотелось улыбнуться в ответ.
– С вами все в порядке? – спросил незнакомец, поднимая с травы мой смартфон.
Когда я успела его потерять? И ведь хватилась бы только дома! Что и говорить, не задался денек, просто череда катаклизмов.
– Надеюсь, вы не ушиблись?
Говорил незнакомец с легким акцентом, заметно смягчая согласные.
Азиат. Японец, китаец? Или вообще кореец? Кто знает, как различить? Это ведь МГУ, тут и студенты, и просто туристы буквально со всех концов света.
Впрочем, для меня разницы не было, и дело не в шовинизме. При всей любви к европейским лицам, я не могла не признать: передо мною на корточках сидел самый красивый мужчина в мире и смотрел с сочувствием и интересом. А я кланялась ему на восточный манер, как обретенному господину, признавая право и власть.
Интересно, о чем думают боги, когда создают таких мужиков? Получают эстетический кайф? Развлекаются, предвкушая мучения женщин? Делают ставки на чьи-то души, переписывают сценарий Троянской войны, меняя гендерные роли героев, как это модно в кинематографе? Я бы точно сражалась за такого красавца, осаждая новую Трою!
Из чего лепили это лицо? Где взяли столько тепла и света? Как выстраивали тонкие связи мышц, этот нос, и скулы, и лоб? Четкую линию подбородка, густые брови и волосы, мягкой волной прикрывшие уши? Какие драгоценные камни обратили боги в глаза, большие, блестящие, такие темные, что зрачок затерялся в антрацитовой радужке?
В воздухе запахло вдруг миндалем, горьким, как цианистый калий. Оттого ли, что я отравилась, впустив в душу образ прекрасного принца? А может, от формы миндалевидных глаз, в сиянии которых я отражалась назло всей исподней Москве?
А как он звучал! Как звучал!
Я забыла, зачем шла и куда, кого хотела найти. Я просто слушала перезвон капели и журчание ручья на камнях, легкий изумительный шелест, будто касались друг друга чешуйки из нежного перламутра, подрагивая на ветру в горах.