Седьмая сестра - стр. 40

Очень тактично хранил молчание, но улыбался ехидно и руку на прощанье сжал с таким видом, будто согласен на все условия, что я озвучила в мороке. И уже подписал договор без раздумий и сожалений.

Почему я его не придушила? Почему не влепила пощечину?

Почему, забираясь в горячую ванну, думала о красивом курсанте и о том, как он будет справляться с эротическими фантазиями? Да еще и в красках представляя детали?

Пробуждение было тяжелым.

Голова гудела, тело болело, будто меня сбил самосвал, а потом покатался туда-сюда для усиления ощущений. Во рту вонюче и мерзко, как в засохшей илистой луже.

Надо меньше пить, дорогуша. Бутылка в одну морду уже перебор.

Отражение в зеркале напугало отечностью и взъерошенным видом. А также слегка удивило. С какой стати оно еще здесь? Почему не сбежало в далекие дали после бурной вампирской свадьбы?

Как-то смутно помнилось, что там случилось, в их печальном загробном мирке. Но, должно быть, банкет удался. Об этом говорят мешки под глазами, дряблые щеки и пакля волос. Чтобы так выглядеть с утра, нужно много пить. Беспросветно и беспробудно. Так что… Вечность вам в печень, господа упыри. Гонорар уплачен, совет да любовь.

Но до чего же противно жить, даже с пачкой денег в кармане.

Запястье левой руки зудело, будто искусанное комарами. Его поминутно хотелось чесать, раздирая ногтями в кровь. Какой-то браслет вчера нацепили, вот и началось раздражение. Снять к чертям и в помойку? Жалко!

Милый такой браслетик, стильный. Кожа, по всему, дорогая. Пахнет приятно, так, будто рядом прошел офигенски красивый мужик и провел по спине ладонью…

Ага, а я тут такая звезда: нечесаная, неодетая, с опухшей харей и вонючим ртом! Соблазнительница на десять баллов!

Хмыкнув, я побежала в душ, приводить себя в чувство к вечерней репе. Репетиция, или коротко «репа», была назначена на семь часов вечера, а я исхитрилась проспать до полудня. Алкоголичка и дебоширка!

Под браслетом кожа продолжала гореть. Я оттянула его чуть в сторону и покрылась мурашками с головы до пят, упав в муравейник воспоминаний. Тыльная сторона запястья пестрела кровавыми точками. Ранки подсыхали, зудели, и смотрелось это, будто всю ночь руку кололи иголками. Или сквозь меня прорастали шипы.

Я вдруг ясно увидела их, вылезающие из-под кожи побеги, длинные шипастые стебли, хлестко бьющие по врагам. Моя татуировка пробилась наружу и спасала меня… От кого?

Запах трав ударил в ноздри, окутал мозг, раскурочил поставленную кем-то защиту, снял блокировку памяти. Лица Фролова и Кондашова, Данилы, даже Люсьен и Патрика завертелись, замельтешили. Готическая невеста, сбежавшая сестрица Тамара…