Седьмая сестра - стр. 27
Но мотор уже взвыл, байк рванул – и через миг Воронцов растворился в чернильном мареве. Остался лишь запах парфюма и мерзкая боль в плече.
– Аля, – одернул меня добрый дядечка, состроив умильную рожу. – Не нужно о нем горевать. Найдете нормального парня. Вы попали в серьезный замес. Вышли живой из такой передряги! Поверьте старику: все идет как надо. Мы лучшее, что с вами случилось сегодня. Садитесь в машину, деточка. Ночевать останетесь в нашем Бюро, за решеткой, в отдельной камере. Обещаю устроить со всеми удобствами!
Бюро Кромки, или агентство «Брюс», как мелькало иногда в разговорах по рации, приютилось в парке Останкино, в неприметном павильоне в стороне от главных дорог. Странно, я ведь гуляла в парке после концерта во дворце Шереметевых, что давал на Дне города мой квартет, даже сюда забрела, будто кто-то тянул за ниточку, с тропинки на мягкую травку. А павильона не видела…
Над входом красовался загадочный герб, вырезанный из цельного камня. Заключенная в щит роза ветров, сверху – рука с дубиной, а внизу – лента с надписью «Fuimus». Что еще за «фуимус» такой, интересно?
– Это не дубина, – буркнул Фролов, хотя вслух я ничего не сказала. – Маршальский жезл, символ воинской славы. А «фуимус» – по латыни «мы были». Оба элемента, чтоб вы знали, барышня, взяты с герба Якова Брюса.
– А при чем тут Брюс? – удивилась я. – Это шереметевская усадьба!
– Один из Шереметевых был из Школы, завещал павильон Бюро… Впрочем, это не важно. Проходите, Аля, наш разговор будет долгим.
– Я хочу есть и спать, – апатично откликнулась я. Не осталось у меня энергии для исторических экскурсов. Для всех этих Брюсов и Шереметевых, с Воронцовым бы разобраться!
Но послушно шагнула вперед. И вздрогнула от того, как изменилось звучание мира. Ощущение такое, будто нас взяли и утопили в бассейне. Звуки стали глухими, далекими, еле пробивающими толщу воды. Влажность повысилась, и вязкость воздуха, все наполнилось капелью и бульканьем, захотелось насухо вытереть руки. Перехватило дыхание, будто шею сдавили ошейником. Я почувствовала, что тону́, хотя видела себя в тихом парке на травке, среди отцветающих кустов сирени.
– Дышите, что за фантазии? – хлопнул меня по спине Фролов. – Вот что метки чужие делают! Покажите-ка запястья, милочка. Это что за браслетик? Снять!
– Ни за что! – Я отпрыгнула в сторону, поднесла к лицу травяной браслет. Сразу стало легче дышать, вернулось чувство реальности. Просто ночь, старый павильон, сирень непролазная, шелест дубов…
И черта, проведенная по земле. За которую я шагнула.