Сделка с особым условием - стр. 55
— Я чувствую, что это правда! Кому нужна сотня медных жонглеров? Альфред, при всей его легкомысленности, человек довольно приземленный. Уверена, он не стал бы тратить деньги и время на то, что не принесет выгоды.
— А если он не захочет помогать?
— Я найду, как его уговорить, — заверила я мужчину. — Пообещаю титулы, земли — да пусть хоть мой дворец забирает. Он должен мне помочь!
— Хорошо, — неожиданно согласился Иен. — Все равно других вариантов нет, почему бы и не посетить Приатту?
— Вот и славно, — я потерла руки и кровожадно нацелилась на следующую вафлю. — Поедем и разведаем все на месте!
«Все равно заняться больше нечем», — добавила я про себя. Если я сдамся, то останется только поехать к каким-нибудь родственникам. Ну или к восточному принцу с корабля, он же предлагал пожить у него. Интересно, в каком качестве?
Пожалуй, если придется, лучше остановиться у родственников, а не у принца. Например, у тетушки Марджери. Но это я всегда успею сделать, так почему бы не испробовать все варианты перед тем, как опустить руки? Тем более — в таком эгоистичном мотиве было стыдно признаться даже самой себе — я никогда не путешествовала. Родители слишком пеклись о безопасности единственной наследницы, и я ни разу не выезжала за границу и даже не покидала пределов графства. В пригороде у нас был особняк, в городе дворец. Так почему бы не попутешествовать, тем более когда со мной спутник, который по первой просьбе достает из воздуха платья, кареты и лошадей?
Днем, с Иеном, среди толпы и в теплом кафе, пропахшем сдобой, мне было легко не думать о плохом. Но ночью, в тишине спальни, меня опять охватили черные, как душа грешника, мысли.
Должна ли я так стараться? Я хочу править своей страной — это то, к чему меня готовили, это мой долг. Но нужно ли моей стране, чтобы я правила? Сколько будет жертв на пути к трону, скольких людей уничтожат железные солдаты Альфреда, если он согласится мне помочь? Имею ли я право вести армию на свою же страну и обагрить кровью улицы родного города?
Если бы моей стране угрожал неприятель, и речь шла о защите людей, я бы не колебалась ни секунды. Но сейчас, по всей видимости, эггерионцы живут обычной жизнью и не нуждаются во мне. Может, когда я чувствую непреодолимое желание настоять на своем, во мне говорит не чувство долга, а амбиции?
Тяжело вздохнув, я перевернулась на другой бок и закрыла глаза. Подумаю об этом после того, как встречусь с Альфредом. Может, по пути нам попадутся путешественники из Эггериона и расскажут, как им живется с самопровозглашенным королем Фердинандом...