Сдавайся, это любовь! - стр. 44
— Всё равно со мной уедет!
— Ой ли…
Эх… Я даже представить себе не мог, что мои неаккуратно сказанные слова окажутся пророческими.
Мы с Лёвкой вернулись за свой столик, но, не сговариваясь, мониторили часть зала, откуда виднелись двери уборных.
— Ты её знаешь? — Доний плеснул мне водки и затянулся кальяном.
— Ага, она в меня бутылкой пульнула в баре, еле увернулся. Решил наказать безбашенных горе-алкашек, а там Люся-я-вся-томлюся. Она меня чуть не угробила, а смотрела так, будто это я её в темном переулке подкараулил с монтировкой наперевес. А потом оказалось, что она так мужика себе загадывала нормального. Как думаешь, я нормальный? — хохотнул и опустошил бокал, но спасительной горечи так и не почувствовал.
— Давай будем сдержаннее с формулировками, — снова заржал Лёва, стекая по дивану. — Я тебе больше скажу, Чибисов, ни от тебя, ни от Люсьен нормальностью даже не пахнет. Она знаешь какая? — если бы я своими глазами не видел, как тот облизывается на Веронику Ветер, то решил бы, что он втюрился в Милку по самые тестикулы, настолько было у него блаженное выражение морды. — Люська – стена. Понимаешь? Такая надёжная, несущая. Как говорит Царёв, на таком фундаменте простоит целый дом, даже когда вокруг бушует буря.
— Да она сама буря, Лёв.
— Это да, — закивал Доний. — И ей нужна такая же глыба, монолит, понимаешь? Поэтому тут не про нормальность вовсе. А про умение жить, как на вулкане, и чилить с холодным «русским белым». Но это неважно сейчас, — друг пульнул под потолок густые кольца дыма и злорадно захихикал. — Она выбрала тебя. Помнишь сказку про Царевну-лягушку? Вот. Поздравляю, Чибисов, ты — лягуха, в которую угодила стрела Люськи Курочкиной.
— Козёл ты, Доний, — я бросил в хохочущего друга горстью фисташек и закурил. — А всё сказочки читаешь.
— Да я серьёзно. С ней же можно связываться, только если не боишься быть раздавленным.
— Абьюзерша? — ржать пришла моя очередь, как только представил домострой «по системе Курочкиной».
— Да нет. Ну, вот взять последнего её мужа…
— Последнего?
— Третий, кажется. Или четвёртый… — задумался Лёва. — Третий. Да. Три раза я лично её из ресторана воровал, пытался в почти игровой форме предотвратить Армагеддон, так сказать. Не удалось…
— Вор и рецидивист, значит?
— Отставить ментовской юмор! Последний официальный у нас Мишаня. Нормальный вроде мужик был, мы с парнями его даже пробивали: ни алиментов, ни обременений. Кристалл! И бизнес у него был, и деньга водилась. И вроде счастливы были, а потом ХОП! И в домохозяйку превратился. Хрен его знает, что там у него произошло, но схлопнулся его магазинчик, да так, что Люся долг выплачивала ещё год. Сама, от помощи отказалась. Упёртая, как единорог из красной книги.