Счастливая семья - стр. 27
Дядюшка Джузеппе должен был немедленно отправиться на гауптвахту. Хозяйка охала и ахала, мальчик плакал; прибежали соседи, пришел и художник. Он привлек к себе мальчика, расспросил, как было дело и кое-как из его сбивчивых ответов узнал всю историю о бронзовом кабане и картинной галерее. Многое в рассказе мальчугана так и осталось ему непонятным.
Художник утешал мальчугана и уговаривал хозяйку не беспокоиться, но она только тогда успокоилась, когда дядюшка Джузеппе вернулся с Беллисимой, побывавшей у солдат. То-то была радость! Художник приласкал бедного мальчика и подарил ему много разных картинок.
Что за прелесть были эти картинки! Попадались и препотешные! Больше всего понравилась мальчику картинка с бронзовым кабаном; кабан очень удался художнику, он вышел, как живой! Художник нарисовал несколькими штрихами не только кабана, но и дом позади него.
– Вот так бы рисовать и писать красками, – весь мир можно было бы изобразить на бумаге.
На другой день, улучив свободную минутку, мальчик взял карандаш и попытался срисовать кабана на оборотной стороне одного из рисунков. И что же, удалось! Немножко криво, немножко косо, одна нога толще, другая тоньше, но все так вышло похоже на кабана.
Мальчик ликовал. Он замечал, правда, что карандаш ему плохо повиновался, но ничего не мог поделать. На следующий день он нарисовал другого кабана, который был во сто раз лучше первого; третий же был так хорош, что сразу можно было догадаться с кого он срисован.
Зато шитье перчаток шло очень плохо; мальчик не делал никаких успехов в своем ремесле. Бронзовый кабан научил мальчика, что на бумагу можно перенести какую угодно картину, а город Флоренция настоящий альбом – срисовывай – знай себе! На площади делла-Тринита высится стройная колонна: на ней красуется богиня правосудия с завязанными глазами и с весами в руках. Скоро появилась и она на бумаге; нарисовал ее ученик перчаточника.
С каждым днем число рисунков у него увеличивалось, но пока он рисовал только неодушевленные предметы. Стала как-то перед ним прыгать Беллисима, он и говорит:
– Стой смирно! Я срисую тебя, и у меня будет одной хорошенькой картинкой больше.
Беллисима, однако, ни за что не хотела стоять смирно. Волей-неволей пришлось привязать ее к стулу за хвост и за голову, но и тут она не унялась – лаяла и прыгала, понадобилось еще крепче стянуть шнурок. Вдруг в комнату вошла синьора.
– Изверг, безбожник! Бедная собачка! – только и смогла она вымолвить.
Потом она оттолкнула мальчика, дала ему подзатыльник и выгнала из дому неблагодарного, безбожного изверга; бедную же полузадушенную Беллисиму ласкала и целовала, проливая горькие слезы.